Но это невозможно, и вместо этого я сижу на трибунах пустого стадиона, в ожидании мужчины, в которого безнадежно и беспомощно влюблена. Мне ненавистно то, что я не могу иметь все, и ненавистно, что природой так устроено, хотеть больше, когда, наконец, вы получаете что-то стоящее.
Наконец снизу раздается крик, и я прекращаю писать письма, чтобы вытянуть шею и увидеть кучу больших здоровенных мужчин, выбегающих на поле в обтягивающих футболках и шортах. Лаклан находится в конце, разговаривая с мужчиной небольшого роста в ветровке, почти таким же широким, как и он сам. Предполагаю, это Ален, тренер.
Я не могу отрицать, что, при виде Лаклана на поле в той одежде, которая подчеркивает каждый толстый, жилистый дюйм его мышц, мое тело делает двойное сальто назад. Он чертов бог и божество, с которым я сплю. Я должна ущипнуть себя, даже если мой собственный пульс грозит выйти за рамки.
Хотя он идет в знакомой манере, здесь он держится по-другому. Гордо. Более уверенно. Он ведет себя так, словно владеет полем, владеет самой игрой. Если бы я была девушкой и жила здесь, я бы приходила на каждую игру, чтобы понаблюдать за ним. На самом деле, не удивлюсь, если половина стадиона состоит из девушек, желающих заполучить Лаклана МакГрегора.
Тренировка сама по себе не очень интересная. На поле около дюжины людей, тренер чередует их, и они играют каждый по несколько минут, а затем составляет игроков парами для работы над упражнениями. Как Лаклан и сказал, он проводит много времени, работая с мячом, увиливая от игроков, бегущих на него. Он обходит их, иногда вынуждая упасть плашмя на лицо, иногда отбиваясь от атаки. Иногда он не обходит их и просто движется на оппонента. Я могу сказать, что он в последнюю секунду отстраняется и не ударяет его со всей силы. Если бы это была настоящая игра и это не был бы его товарищ по команде, он бы врезался в него, уверена, он бы вообще не сдерживался. Он, на самом деле, зверь.
И он охрененно быстрый. Хоть он и не участвует постоянно, и часто проводит много времени, находясь по краям поля, когда он передает мяч, то мчится по полю так, словно собирается взлететь. Удивительно, как человек его роста может бегать так чертовски быстро, эти мускулистые ноги работают словно машина.
Я в прямом смысле могу сидеть здесь несколько часов, наблюдая за ним. Я не могу отвезти глаз. Он настолько увлечен игрой, что лишь несколько раз смотрит на трибуны. Но когда он видит меня и кивает мне, я ловлю себя на том, что застенчиво машу ему словно школьница.
Трудно даже представить его худого и костлявого на улицах, употребляющего наркотики и чувствующего себя безнадежным. На поле находится совершенно другой человек.