— Прости, лапочка, — говорит он мне. — У них нет сидра, а их домашнее вино дрянь.
— Все нормально, — говорю я ему, на самом деле дома всему остальному, предпочитая темный шотландский эль.
— Надеюсь, они не доставили тебе неприятностей, — говорит он, осторожно глядя на них обоих.
— Они? — Спрашиваю я. — Они просто милашки. — Я поднимаю бокал. — За вас, простачки.
Мы все чокаемся, и как по команде, музыка в пабе становится громче.
Заходит ещё больше людей.
Небо за узкими подвальными окнами темнеет.
К тому времени, как я разделалась со своим гигантским пивом, Лаклан пьёт уже третье, так же как Тьерри и Джон.
Они все пьяные и я изо всех сил стараюсь догнать их. Суть в том, что здесь группка девушек, строящих глазки Лаклану и Тьерри, грохочет музыка, и я словно выпала из этого пьяного разговора. Они пытаются вовлечь меня, но их акценты становятся неразборчивее, я едва понимаю, что они говорят. Я просто хочу ещё выпить, так что это все перестаёт беспокоить меня. Но пиво такое крепкое и густое, что занимает вечность, справится со вторым бокалом.
Теперь атмосфера в пабе полностью изменилась. Люди продолжают врезаться в стол, проливная наши напитки. Я вижу, как Лаклан пару раз сжимает и разжимает кулаки, в глазах этот дикий, пронзительный взгляд, лицо краснеет.
Но Тьерри и Джон слишком пьяны, чтобы заметить или волноваться, подпевая какой-то визгливой мелодии.
Я наклоняюсь к Лаклану и мне все ещё приходиться кричать, чтобы быть услышанной.
— Хочешь, пойдём и посидим где-то ещё? Здесь так громко и люди продолжают задевать наш столик.
Не могу слышать, что он отвечает, больше похоже на ворчание.
Не знаю. У меня появляется какое-то странное чувство. Он ушёл от того расслабленного состояния, в котором был в начале вечера и стал напряжённым и нервным. Не хочу винить в этом четыре шотландских эля, но не вижу других причин. Имею в виду, знаю, он не очень любит бывать в обществе, особенно когда куча людей ведёт себя как идиоты, так что, возможно, добавить алкоголь было не самой удачной идеей. Если бы мы могли просто вернуться домой, могли бы сесть на диван и смотреть телевизор или просто нашли бы друг друга в простынях на кровати.
В конце концов, какая-то девушка с неряшливыми светлыми волосами, веснушками и сиськами, поднимает вверх подбородок, шатаясь на каблуках и повисает на Лаклане.
— Ты Лаклан МакГрегор! — кричит она ему с гнусавым английским акцентом, из-за тяжёлых, накладных ресниц ей трудно держать глаза открытыми. — Я видела фотографии твоего члена.
Мои глаза расширяются, кожа незамедлительно пылает. Она что, только что сказал то, что я думаю?