Понятия не имею, каким образом это все может закончиться хорошо.
Позже, той же ночью, я забираюсь в постель и делаю все, чтобы не открывать снова своё ожесточённое сердце. Я хочу вырвать его, хочу закрыть. Я напоминаю себе обо всем красивом и открытом.
Но затем он переворачивается, хватает меня за руку и крепко держит.
Так крепко.
Его глаза закрыты, и когда он говорит, я едва его слышу:
— Кайла, — хрипло говорит он. — Я люблю тебя.
И я начинаю рыдать.
А он опять засыпает.
Глава 22
ЛАКЛАН
Я сплю без сновидений. Ни кошмаров, ничего. В каком-то смысле так даже хуже, потому что, когда я просыпаюсь и медленно начинаю осознавать, где я и что произошло прошлым вечером - что ж, думаю кошмар был бы предпочтительней. По крайней мере, я бы знал, что он не реален.
А это реально.
Моя голова пульсирует с тошнотворной болью, во рту привкус гнили и кислоты, словно я могу попробовать на вкус своё собственное чертово сердце. Костяшки жжёт в тех местах, которые снова и снова били того мужика.
Я противен сам себе.
Это чувство ранит больше всего.
И я до ужаса боюсь открыть глаза.
Если я продолжу держать их закрытыми, мне не придётся встречаться лицом к лицу с чем-либо.
Но картинки резко взрываются в моем сознании, напоминая мне, что эта часть меня никогда не уходит. Что сделано, то сделано, и сделал я это на глазах женщины, которую люблю.
— Эй, — слышу я ее голос, и он звучит так ангельски, чистый и светлый, полная противоположность мне. — Эй, — говорит она снова, ее нежная рука на моей, слегка трясёт меня. — Я бы дала тебе поспать, но знаю, через час у тебя тренировка.
Черт.
Твою мать.
Тренировка.
Господи, я такой гребаный задрот.
Я медленно открываю глаза, свет вызывает мини взрывы глубоко у меня в голове. Я вижу Кайлу, заглядывающую мне в глаза. Ее глаза припухшие и она выглядит усталой. Все ещё прекрасной, но мне больно понимать, что, вероятно, именно я стал причиной беспокойной ночи, страха и печали.
Я облизываю губы и пытаюсь говорить, но не могу. Слова не выходят.
— Хей, — снова говорит она, нежно трогая мою скулу. Она смотрит на меня так, будто я до сих пор нравлюсь ей. Не знаю, как такое возможно. Она, наконец, увидела, на что я похож. Я удивлен, что она вообще все ещё здесь,
Я пытаюсь прочистить горло,
— Прости, — квакую я, глядя на нее с мольбой, желая, чтоб она могла открыть мою грудь и увидеть, насколько я сожалею. Мое сердце ощущается отсыревшим, наполненным водой.
— Все нормально, я понимаю, — говорит она.
Я качаю головой, несмотря на то, что это движение заставляет мой мозг будто бы обрушиться внутрь.