Но я прочувствовала потерю каждой жертвы. Я винила себя в каждом убийстве, совершенном Н.О., ведь каждый раз, когда я что-то упускала, каждый раз, когда было слишком поздно…
— Если бы ты что-нибудь сделала, — мягко сказал Дин, — твоя мать сейчас могла бы быть жива.
Я знала, почему Дин не мог заснуть, а он узнавал мои мысли, даже прежде чем я успевала подумать. Он знал, почему я чувствовала кровь на собственных руках каждый раз, когда нам не удавалось спасти человека, потому что я была недостаточно умна или слишком медлительна.
— Я знаю, что глупо так думать, — выдавила я. — Я знаю, что не виновата в том, что случилось с моей матерью.
Дин потянулся к моей руке и взял её в свою, накрывая мою ладонь своей.
— Я знаю это, Дин, но я не верю в это. И никогда не поверю.
— Поверь мне, — просто сказал он.
Я опустила руку на его грудь. Его ладонь сомкнулась на моей, удерживая её и меня.
— Ты не виновата, — произнес Дин.
Я чувствовала, что он хотел, чтобы я верила в его слова. Я сомкнула пальцы, сжимая его футболку и притягивая его к себе. Мои губы накрыли его губы.
Чем настойчивее я целовала его, тем настойчивее он целовал меня в ответ. Чем ближе друг к другу мы находились, тем больше я хотела притянуть его ещё ближе.
Ты не можешь заснуть, и я не могу заснуть, и мы здесь, посреди ночи…
Я поймала его губу зубами.
Дин был нежным. Дин был милым. Дин был замкнутым и всегда держал себя в руках — но сегодня ночью он запустил руки в мои волосы, оттягивая мою голову назад. Он ловил мои губы своими.
Поверь мне, — сказал он.
И я верила в то, что он знал, каково быть сломленным. Я верила в то, что для него я не казалась изломанной.
— Ты всё ещё думаешь о том, что ты увидела внизу, — Дин ласково провел ладонью по моим волосам, а я опустила голову ему на грудь. Я чувствовала прикосновение мягкой ткани его футболки, потрепанной многочисленными стирками.
Я уставилась на потолок.
— Думаю, — его сердцебиение заглушило тишину. Я гадала о том, слышит ли он, как стучит моё сердце.
— Если «проблемы с техобслуживанием» в «Его Величестве» — это действительно ещё одно тело, то у нас четыре убийства за четыре дня.
Что случится на пятый день? Мы оба знали ответ на этот вопрос.
— Почему именно «последовательность Фибоначчи»? — спросила я.
— Возможно, я из тех, кому нужно, чтобы всё сходилось, — ответил Дин. — Каждое число в «последовательности Фибоначчи» — это сумма двух предыдущих чисел. Возможно, мои действия — часть системы — и каждое убийство должно превзойти предыдущее.
— Тебе это нравится? — вслух гадала я. — То, что ты делаешь? Это приносит тебе удовольствие?