— Джай! Следующий раунд за тобой? — я оборачиваюсь, и раздражение накатывает на меня, когда Грэм поворачивается к нам.
Когда он видит Эмили, его улыбка становится шире, он приподнимает свою пустую кружку в воздухе.
— Дитя!
Я кошусь на Эмили, а она возвращает ему улыбку и толкает меня.
— Отец.
Я иду следом за ней. Грэм — совсем не тот, кого я хочу видеть возле Эмили.
— Отец?
— Мы познакомились в тоннеле чуть раньше, когда ее выворачивало, — отвечает Грэм, когда мы подходим к столу.
Я смеюсь так же, как и Эмили.
— Как мило, — невозмутимо говорит Рыжая, ее карие глаза пронзают Эмили насквозь.
— Признаю, это был не самый лучший момент для знакомства. Я — Эмили.
Она не испытывает какой-либо неприязни или ревности к Рыжей, но я замечаю, что это не взаимно. Рыжая хмурит брови, тем самым усиливая выражение отвращения в глазах. На ее лице то самое выражение, которого я ожидал от Эмили, которое я хотел бы увидеть у Эмили.
Там, где Рыжая мускулистая и слегка мужиковатая, Котенок мягкая и женственная. У Котенка натуральные черные волосы, в отличие от Айви или Евы с ее поддельными рыжими кудрями и заметно отросшими темными корнями вдоль пробора. Рыжая красивая, и в этом нет ничего плохого, но Эмили, в противоположность ей, обладает естественной красотой. Ее красота элегантная... утонченная. Рыжая похожа на девушку, готовую надрать тебе задницу, если ты порвешь с ней, а Эмили выглядит хрупкой, готовой разрыдаться в подобной ситуации.
— Меня зовут Ава. А это Белла, — отвечает Рыжая скучающим и неприветливым тоном.
Эмили бросает на меня странный взгляд, который говорит: «Надеюсь, ты не был слишком близко», и я пожимаю плечами. Я был достаточно близко.
— Ты собираешься присоединиться к нам в следующем раунде? — спрашивает Грэм, размахивая пустой кружкой.
Эмили качает головой.
— Боже, нет. Больше никакого алкоголя.
— Тогда почему ты здесь?
— Я искала Джая, но так как он немного занят, я поговорю с ним позже.
Грэм толстыми пальцами хватает Эмили за запястье и притягивает ее к столу. От давления его захвата ее кожа белеет. Я прикладываю массу усилий, чтобы не оторвать его пальцы. Блядь, я хочу сломать их.
— Я вижу, как сильно ты притянул ее, Отец, — предупреждаю я его.
Он убирает руку и поднимает их вместе ладонями вперед, словно сдаваясь.
— Прости, — он ухмыляется. — Не догадывался, что она настолько важна.
Игнорируя его, я нагибаюсь и вытаскиваю ящик из-под стола. Придвигаю его поближе к своему и подальше от Грэма. Это не из-за важности. Это из-за личного пространства и уважения. Уверен, он не хотел ничего плохого, но это не важно. Ему повезло, что у него все еще есть пальцы.