Слушатели ждали. В руках Барра шелестели, поскрипывали карты – он перебрасывал их из ладони в ладонь. В его голосе прозвучало недоумение:
– Это что, типа как картины рисовать? Музыку сочинять?
– Верно, это формы искусства. – Рен жестом обвел каюту, увешанную картинами из жизни Испаньолы, приобретенными и бережно сохраняемыми хозяйкой.
У двери висело полотно, изображавшее девушку, рубящую кокос. Стену над стойкой со свернутыми картами занимала сцена морской битвы. Напротив пламенел штормовой закат. Яркие краски замечательно оживляли темные деревянные стены.
– В них куда больше могущества, чем обычно кажется людям, – продолжал Рен. – Каждый холст оказывает воздействие, на первых порах, возможно, неосознаваемое. Думаете, почему Каликста вообще на них внимание обратила? Каждое по-своему влияет на душу…
Каликста подняла взгляд от работы:
– Еще бы!
Рен кивнул:
– Рад, что ты согласна со мной. Однако следует знать, что в основе всего лежит энергия арсов – интуиция, интерпретация, сила воображения. «Три глаза», как еще говорят. Эта энергия может направляться в живопись, музыку, театр, скульптуру, как водится в ваших эпохах, но может излиться и в чтение, понимание, формирование мира как такового. Людских умов, городов, обществ, лика земли…
– Не могу в толк взять, – без обиняков признался Эррол.
Плащ лежал у него на коленях, про штопку он успел позабыть.
– Верно, – сказал Рен. – Пока лично не увидишь, на что способны арсы, это почти посрамляет воображение. Точно так же, как мир, видимый в микроскоп, невозможно представить, пока сам не…
– Что такое микроскоп? – спросил Эррол.
Рен улыбнулся:
– Я слишком сложно объясняю. Эррол… вот каким образом ты втолковал бы сущность Истинного Креста человеку, который никогда о нем даже не слышал? София, как ты рассказала бы о достижениях современной тебе медицины? Таковы арсы: это система смыслов, и за ней такая бездна столетий, что и к начаткам-то понимания подобраться непросто. А если погрузиться в нее полностью, очень трудно объяснить несведущим систему посылок, которые начинают казаться самоочевидными. Ты их понимаешь, но каким образом – не истолковать.
– И вот этот секрет Лига так ревностно охраняет? – спросила София. – Существование арсов?
Она и сама не полностью поняла объяснения Рена, но мысль, что арсов невозможно постичь, пока не пощупаешь, казалась толковой. Таковы были карты памяти, хорошо ей знакомые. Пока не нырнешь в чужие воспоминания – не вообразишь, как вообще возможно подобное. Наверное, в этом же духе работали арсы. Обретал жизнь целый мир… Мир, который описать невозможно, можно лишь почувствовать… пережить.