. Эти случаи являлись лишь вершиной айсберга, который власти именовали словом «саботаж» и к которому относились не только забой скота или его незаконная продажа, но также и недостаточный уход и халатное отношение.
Как и в 1929–1930 гг., существовала прямая зависимость между действиями властей и процессом разбазаривания. В период 1931–1932 гг. была проведена серия мероприятий по принудительному выкупу скота из сократившегося частного сектора, которая в 1931 г. сопровождалась новым витком кампании по дальнейшей социализации того небольшого поголовья, что еще оставалось в частном владении колхозников. Эти меры привели к новому всплеску разбазаривания, напомнившему период 1929–1930 гг.>{1057} Согласно советским источникам, в 1932 г. поголовье рабочего скота в колхозах уменьшилось на 16,8%>{1058}. Этот процесс усугублялся массовым голодом, свирепствовавшим в селе. Людям не хватало еды, а животным — корма. В некоторых районах местное начальство в обход закона разрешало крестьянам забивать скот, чтобы прокормиться или продать его на рынке>{1059}. Так, по данным за декабрь 1932 г., во Владимирском районе Ивановской области было забито 85–90% поголовья дойных коров>{1060}. Несмотря на то что в марте 1932 г. партия объявила о приостановке дальнейшей социализации скота, официальные источники продолжали сообщать, что кулак использует «продовольственные затруднения», чтобы оправдать преступное обращение со скотом>{1061}. В отчете, пришедшем в то время с Нижней Волги, отмечалось, что у 5% населения, «конечно, бывает недостаток хлеба». Когда нарком земледелия Яковлев поинтересовался, почему лошадям недостает корма, работники колхоза ответили: «Что же лошади? Мы сами кормимся плохо». Далее в отчете говорилось: «Когда вы ставите любой вопрос, кулак и подкулачник стараются затушевать его вопросами недорода, вопросами продовольствия»>{1062}.
Для правительства на первом месте были лошади, а не крестьяне, которые в этом отчете автоматически попадали в категорию «кулаков и подкулачников». Голод в деревне, по его мнению, был проявлением своекорыстных намерений, а главной проблемой представлялась нехватка корма. Власти обвиняли колхозников во всех возможных жестокостях, которые те якобы совершали, чтобы нанести вред поголовью колхозного скота, особенно лошадей. Регулярно сообщалось об обвинениях во вредительстве: крестьяне якобы кормили лошадей стеклом, гвоздями, отрезали им языки и попросту не ухаживали за ними. В одном из случаев, зафиксированном в колхозе «Буденный» Миллеровского района Северного Кавказа, за полгода сдохли 120 из имевшихся 450 лошадей. Узнав, помимо всего прочего, что в колхозную бригаду, отвечающую за содержание скота, входили представители местной интеллигенции, правительство выдвинуло обвинение в плохом управлении и саботаже