– Это… от моей жены, – не глядя на зэка, вымученно произнес Сава.
– Ха-ха! – засмеялся Ходжа. – И нашлась же дура? Грибочки любит, да?
Зажим пожал плечами:
– На свете много баб. Есть нормальные. А кому-то нравятся вот такие, – он брезгливо ткнул пальцем в Саву.
– А ты своей бабе изменял? – допытывался Ходжа у Савы. – А? Не менжуйся, мы никому не скажем. Как ты ее чпокал? По рабоче-крестьянскому? Или по Камасутре? Кверху ногами, в гамаке и с веником в жопе?
Сава покачал головой.
Зажим протянул руку к бутылке и отхлебнул. Глотку обожгло, в голове появилась приятная легкость.
– А мы щас это исправим, – сказал он. – Ну-ка, валенок, снимай штаны.
Сава вжал голову в плечи, став похожим на дряхлую черепаху, которая увидела приближающегося охотника с большим камнем. Камнем для кромсания панциря.
– Не надо, – пискнул он.
– Надо, валенок, – ухмыльнулся Зажим. – Расчехляй пердак. Будешь трахаться. А не то сами из тебя девочку сделаем. Эй, Але!
Женщина не шелохнулась.
– Задеревенели. Оба, – сказал Ходжа, возбужденно облизываясь. Зажим протянул зэку бутылку, и тот сделал долгий глоток.
Подойдя к Саве, Зажим приказал:
– Снимай. Снимай штаны, толстяк.
Сава поднял на зэка умоляющий взгляд.
– Давай.
Пошатываясь, Сава поднялся на ноги. Непослушными пальцами медленно расстегнул пуговицы на ширинке.
– Зачем вам это надо? – помертвевшим голосом произнес он.
– Шевелись! – прикрикнул Зажим. – Ходжа, спирт.
Зэк услужливо поднес ему бутылку, и Зажим рявкнул Саве:
– Открывай рот. Быстро! Или мне твою пасть мочегоном[15] разжать?! Как домкратом?!
Сава послушно разинул рот, и Зажим с силой впихнул ему между зубов горлышко бутылки.
– Пора стать настоящим мужчиной, Сава, – сказал он, насильно вливая зэку огненную жидкость в глотку. – Отдай жену дяде, а сам иди к б…ди.
Сава закашлялся, отплевываясь. Нутро вспыхнуло жаром, словно там кузнечными мехами раздували угли.
– А теперь снимай штаны!
Когда мятые брюки Савы были спущены до лодыжек, Зажим толкнул его на женщину.
Ходжа заулюлюкал, хлопнув в ладоши. Нос лишь холодно улыбался. Он сидел на одеяле, раздвинув колени, и неторопливо, с хрустом, поочередно разминал пальцы.
– Пожалуйста, – заныл Сава. – Я прошу…
– Ходжа, – скомандовал Зажим, и зэк нетвердым шагом двинулся к женщине. Склонился над ней, ощерившись в яростной улыбке.
– Ку-ку, цыпа, – прошипел он, раздирая на ней остатки тюремной блузки. В тусклом свете фонаря мелькнули налитые груди. – Эй, Але! Ух ты сочненькая какая… будто сливка спелая… только что с деревца…
Женщина хрипло дышала, не предпринимая никаких попыток сопротивляться. Даже оставшись полностью обнаженной, она просто лежала и смотрела на склонившихся над нею мужчин. Сава беззвучно плакал, уткнувшись головой в холодную землю.