— Я постараюсь…
— Я хочу тебе сказать, только не обижайся, я своей стариковской мудростью должна же с кем-то делиться… Ты еще очень молода. Я в двадцать шесть только поступила в аспирантуру. Ты вполне привлекательная. Тоскливое больничное выражение скоро тебя оставит, и станешь просто красавицей. Не сторонись хороших мужиков. Выходи замуж.
— Мне пока рано об этом думать, — смутилась Лена.
— Женщине никогда не рано думать о замужестве. Бывает только поздно. — Возразила Пучкова: — И вот еще, — она взяла со стола свою сумку, напоминающую огромный кошелек, расстегнула ее и достала конверт: — Здесь тебе на первое время.
— Что это? — Вздрогнула Лена.
— Деньги. Возьми, знаю, они тебе очень пригодятся.
Лена отодвинула конверт:
— Нет, Мария Васильевна, денег я от вас не приму. Вы же работаете, и живете на это. Если будете каждому больному совать деньги, пойдете по миру.
Профессор улыбнулась:
— Милая, мы же стали друзьями. Скажу тебе, как вполне здоровому разумному человеку, твой случай очень редкий в нашей практике. Почти шесть лет ты не помнила ничего. Даже на имя свое не откликалась. И вдруг полное возвращение памяти при полной адекватности. Это даже в истории психиатрии чудо. Я тебе даю деньги не как пациентке, да ты и лечилась у меня всего месяц, а как своему молодому другу. Ты же совсем одна. Ни родных, ни близких. Скажу тебе по секрету, я их получила за статью, в которой описала ход твоей болезни.
Лена осторожно взяла конверт и заглянула в него. Там лежали три бумажки зеленого цвета.
— У нас теперь такие деньги? — Удивилась она.
— Это доллары. Их меняют на рубли в обменных пунктах. Таких пунктов сейчас очень много. Не меняй сразу все. На сто долларов можно скромно прожить месяц.
— Спасибо, Мария Васильевна. Я никогда не забуду вашей доброты.
— Оставь, милая. Я поступаю, как поступил бы всякий нормальный человек. Папа нас предупреждал, хочешь стать врачом, научись давать.
— Он же не деньги имел в виду…
Пучкова улыбнулась:
— Знаешь, милая, деньги дать гораздо легче, чем раздавать вам душу. Мои пациенты считаются душевно больными, значит, и души требуют больше. А захочешь меня отблагодарить, напиши, когда обустроишься. — И она снова раскрыла свою сумку-кошелек и достала визитку: — Здесь мой адрес и все телефоны.
* * *
Лена шла по улице и видела много нового и непонятного, но ничему не удивлялась. Ни вывескам казино, которых раньше никогда не было, ни витринам магазинов, заманивающих западными шмотками, ни плакатам с рекламой американских сигарет. Пучкова давала ей читать свежие газеты, и Лена некоторое представление о теперешней родине получила.