того, чтобы получать зарплату; я чувствовала, что должна начать платить Зверю аренду за
свое проживание в его доме.
По дороге назад мы вели осторожный разговор. Он задал мне несколько вопросов о
вязании крючком, которым я собиралась заниматься; я же рассказала ему о своих классах.
Я не спрашивала Зверя о его работе.
Он упомянул о доме и о том, что помогал одному из своих старых друзей выйти из
затруднительного положения. Где именно он пропадал, я не спрашивала. Я лишь
предположила, что это было как-то связано с наркотиками.
Пока я сидела в машине и спокойно разговаривала со Зверем, то смогла
почувствовать, как расслабились мои мышцы, я и не знала, что они так напряжены. Я так
сильно скучала по всему этому.
Я скучала по Зверю.
Я наблюдала за его руками, лежащими на руле, большими, сильными, покрытыми
шрамами, и поняла, что хотела бы протянуть свою руку и положить на его руку, ногу,
плечо. Я хотела прикоснуться к нему.
Эта мысль заставила меня задрожать.
Я еще не знала, могла ли доверять ему, но я жаждала его так, как никого и никогда
прежде.
Это было совершенно мне не свойственно. Я чувствовала, что его прикосновение
сделает меня счастливой, сделает счастливыми нас обоих. Я думал о том, чтобы
наклониться и сократить дистанцию между нами — нас разделяло расстояние меньше
фута.
— Ты в порядке? Что-то ты притихла, — сказал Зверь, в то время как я набиралась
храбрости.
— Я в порядке, — пробормотала я.
53
Я повернулась и снова посмотрела в окно на расплывчатые темные фигуры, которые
проплывали мимо нас.
— Я скучал по тебе, Табита, — спокойно произнес мужчина. — Спасибо, что снова
со мной разговариваешь.
Я почувствовала, как у меня защемило сердце, и вспомнила выражение его лица,
когда сказала, что он мог причинить мне боль. Я снова причиняла боль ему? Он
действительно скучал по мне?
— Мне жаль, — прошептала я.
— Не стоит, — возразил Зверь. Он протяжно вздохнул и закусил губу. — Это мне
жаль. Мне жаль, что я не поговорил с тобой до того, как стало слишком поздно. Мне жаль,
что я до сих пор не могу рассказать тебе все, что хочу. Это не справедливо по отношению
к тебе, полный отстой, и я сожалею.
— Почему ты не можешь? — спросила я.
— Если я скажу тебе, почему не могу тебе все рассказать, то получится, что я
рассказал тебе именно то, что не могу рассказать. Бл*ть. Это звучит так глупо, когда я это
произношу.
Он снова замолчал.
— Если я буду продолжать делать это в течение еще нескольких месяцев, то смогу