Курган очень своеобразный, ветви его короткие, но очень выпуклые. И здесь тоже загадка: одна ветвь намного длиннее другой, ориентация кургана не на восток, а на юго-восток, очевидно, на какое-то другое небесное тело. Пока с помощью своих добровольных помощников замеряю размеры кургана, определяю азимуты его отдельных частей, к нам подъезжает на лошади чабан. Я рад ему. От него мы узнаем, что равнина, в которой мы находимся, называется Кургантас, то есть «Каменные курганы». Здесь, действительно, много курганов. Он знает такой же курган, как и этот, возле которого мы крутимся, и он совсем недалеко отсюда. Поэтому, закончив съемку, спешим к нему.
Второй курган с очень длинными и довольно толстыми грядками. И, что удивительно, он точно также ориентирован на юго-восток, как и предыдущий курган, и его левая ветвь также длиннее правой. Измеряю азимуты различных частей курганов, они такие же. Совпадение не могло быть случайным. И этот курган с грядками имел тоже какую-то связь с ориентацией на звезды. Еще обращает внимание толщина гряд. На их сооружение ушло камней во много раз больше, чем на большой и малый курганы, вместе взятые. Курган сильно порос караганой. Скважистая почва кургана и гряд, удерживая влагу, облегчила проникновение корней в почву, обеспечивая благополучие растений.
Не означают ли пятна зарослей караганы во всей большой равнине грунтовые захоронения, то есть захоронения без надмогильной насыпи? Возле больших курганов археологи нередко находили более сотни таких, скрытых от взгляда могил, принадлежащих, возможно, простому люду или рабам, отправляемым на тот свет одновременно со своим повелителем.
При жестоких и варварских обычаях подобное происходило нередко. Например, когда умер один из чингизидов, потомок самого Чингиз-хана, то отряды его войск и личной охраны, повсюду разъезжая, рубили головы всем попадавшимся на пути со словами: «Идите вместе с нашим господином!», отправляя таким путем на тот свет несколько сотен ни в чем не повинных людей.
Кому принадлежат курганы, кто в них захоронен? Невольно вспоминается Лонгфелло, его Песнь о Гайавате:
На гробницах наших предков
Нет ни знаков, ни рисунков.
Кто в могилах, — мы не знаем,
Знаем только — наши предки;
Но какой их род иль племя,
Но какой их древний тотем —
Бобр, Орел, Медведь, не знаем;
Знаем только: «Это предки».
Беру ломик и прощупываю почву. Почти всюду, где растет карагана, железо натыкается на камни. Так вот почему эта светлая равнина стала такой пятнистой! Она орнаментирована, по существу, траурными зарослями кустарников.