– А Лора с профессором были любовниками?
– Не знаю. – Он пожал плечами. – Я ж их в постели не застал. Но она иногда на ночь оставалась, это точно. А мальчишка от нее был без ума, он мне сам говорил. Мы с ним часто болтали, когда он в профессорской библиотеке работал. Он мне много чего о себе понарассказывал.
– И копы вам не поверили?
– А кто ж их знает?! Присяжные моим показаниям тоже бы не поверили. Прокурор рисковать не захотел, вот копы и оставили меня в покое. Да вы сами у них спросите – я им тогда все изложил, вот как вам сейчас. Дело ведь до сих пор в архиве хранится.
– И как же вы все эти подробности запомнили, если память потеряли?
– Так ведь потерял я память о прошлом! Моя болезнь потому и называется ретроградной амнезией, что я из прошлого ничего не помню. После того, как в больнице меня избили, я ничего не помню о прошлой жизни, а так память у меня хорошая. Что было до того, как мне голову разбили, – не помню, а что было после – помню отлично. Все свое прошлое мне пришлось учить заново, как в учебнике истории: где и когда родился, в какой семье рос, когда в школу пошел и все такое. Странно, конечно, но я постепенно привык. Ну, вроде как ничего ведь не поделаешь…
Он встал, включил свет. На застекленной веранде мы выглядели, как две мухи в банке. Я не знал, верить его рассказу или нет.
– А можно вас еще кое о чем спросить?
– Валяйте.
– В подвале профессорского дома был спортзал. Там бейсбольной биты, случайно, не было? Или в самом доме?
– Нет, в спортзале были гири, гантели и боксерская груша.
– В материалах следствия говорится, что, скорее всего, профессора убили бейсбольной битой, но орудия убийства так и не обнаружили. Если в доме ее не было, значит убийца принес биту с собой. Но под пальто или курткой ее не спрячешь. Вы не помните, как был одет Флинн?
Дерек задумался, потом помотал головой:
– Нет, не помню. Обычно он в анораке ходил… Может, и в ту ночь тоже, но я не уверен.
– И последний вопрос. Я знаю, что в начале следствия копы считали вас подозреваемым, но потом выяснилось, что у вас было алиби. Однако же по вашим словам выходит, что около одиннадцати вечера вы были на заднем дворе профессорского особняка, а потом ушли домой. Так в чем же заключалось ваше алиби?
– Ну, прежде чем домой пойти, я заглянул в местный бар, он допоздна работает. Не хотелось одному оставаться, вот я туда и отправился, чуть позже одиннадцати. Хозяин бара – мой приятель, я ему мелкий ремонт делал. Он копам и подтвердил, что я в баре сидел. Они ко мне еще поприставали, а потом оставили в покое. Вдобавок я профессору зла не желал. Зачем мне его было убивать?