— Не надо говорить, тебе вредно. — Люба часто заморгала глазами, сдерживая слезы.
— Мне уже все равно… — тихим, покорным голосом ответила Аня, и в уголках ее губ, в маслянистой сини глаз затрепетала смертная тоска. — А ты его… любишь очень?
— Кого?
— Петю… Маринина?..
— Да-а… Очень люблю.
— Я его тоже полюбила… Первый раз в жизни полюбила… — Голос Ани утих.
— А он?! — Люба прижала к груди руки, чувствуя, как дробно застучало сердце. — А он?..
Но Аня не отвечала.
— Виктор Степанович! — в ужасе закричала Люба, выскочив из щели. Скорее сюда! Она… С ней плохо!..
А дальше Люба не помнила толком, что и как произошло. У машин раздался револьверный выстрел, и тотчас там началась свалка. У самых ног Любы шлепнулась кем-то брошенная граната. Она с шипением завертелась на земле и… соскользнула в щель, где лежала умирающая Аня.
Ужасный взрыв в щели бросил Любу на землю…
Случилось все неожиданно. Старший батальонный комиссар Маслюков, заметив «полковника», ускорил шаг, шепнув Маринину, чтоб тот охранял его сзади. В это время к Петру присоединился коренастый, с бледным актерским лицом мужчина в военном, без знаков различия. В его правой руке был зажат пистолет.
— Зря ходишь один, — безразличным тоном произнес военный. — За переодетого диверсанта могут принять.
— Вот «полковника» этого нужно… — Петр указал глазами вперед.
— Да что его проверять! — раздраженно ответил попутчик. — В Барановичах квартиры наши рядом были…
«Неужели и он фашист?» — похолодел Маринин. И оттого, что сейчас нужно было выстрелить в лицо этому человеку, по спине забегали мурашки.
Но как выстрелить? Наган Маринина находился в его левой руке, а в правой — саперная лопатка, которую некстати подобрал недавно на дороге. И только Петр намерился незаметно перехватить оружие в правую руку, как увидел, что Маслюков настиг «полковника» и поднес к его голове пистолет. Человек, шагавший рядом с Марининым, словно наткнулся на стену. Он метнул взгляд на Петра и догадался, что тот понял его мысли, уловил его страх, разоблачил. Маринин, заметив, как дрогнула у его попутчика рука с пистолетом, стремительно отскочил в сторону и со всей силой замахнулся лопаткой. Но человек ловко увернулся от удара, кинулся за ближайшую машину, в секунду успев выстрелить в Маринина и бросить гранату в Маслюкова, который уже расправился с «полковником».
Маринину повезло: взвизгнув над ухом, пуля не попала в него. И он, ослепленный яростью и чувством опасности, так и не успев перехватить в правую руку туго взводившийся пистолет, настиг своего противника за грузовиком и с остервенением рубанул его лопаткой по черепу…