Турки снова понесли громадные потери, одних убитых оказалось более двадцати шести тысяч человек. Девять тысяч было взято в плен, из них на другой день две тысячи умерли от ранений. Из всего турецкого гарнизона спасся только один человек, легко раненный в бою и упавший в воду. Ему удалось переплыть Дунай на бревне. Потери русских составили две тысячи сто тридцать шесть убитыми и три тысячи двести четырнадцать ранеными.
В Стамбуле началась паника. Султан во всем обвинил великого визиря Шарифа-Гассана-пашу. Голова несчастного визиря была выставлена у ворот султанского дворца. Взятие Измаила потрясло турков. Казалось, что теперь Суворову было достаточно форсировать Дунай, и его никто не смог бы остановить до самого Константинополя. Но, к сожалению, все пошло не так.
Потемкин приготовил в Яссах торжественную встречу покорителю Измаила. Однако Суворов приехал инкогнито и сразу отправился к потемкинскому дворцу. При встрече полководцы даже поцеловались. «Чем могу я наградить вас за ваши заслуги, граф Александр Васильевич?» – спросил Потемкин. Но тут у Суворова взыграло самолюбие. Он так давно мечтал о фельдмаршальском жезле, так хотел быть независимым от светлейшего. «Нет, ваша светлость, – раздраженно ответил Александр Васильевич, – я не купец и не торговаться с вами приехал. Меня наградить, кроме Бога и всемилостивейшей государыни, никто не может!» Улыбка сползла с лица Потемкина. Повернувшись, он молча прошествовал в зал. Суворов последовал за ним. Генерал-аншеф подал строевой рапорт. Оба походили по залу, но так и не смогли больше сказать друг другу ни слова, после раскланялись и разошлись. Больше они уже никогда не встречались.
Так, после славного подвига – взятия Измаила – Суворов был награжден титулом подполковника лейб-гвардии, и в его честь была выбита гравюра, на которой изображался профиль полководца. Также Александр Васильевич удостоился высокой похвалы от царицы, однако обладателем фельдмаршальского чина полководец так и не стал…
В любом случае эта знаменательная победа принесла Суворову не только новый титул, но и признание и уважение далеко за пределами Российского государства. А сам штурм послужил превосходным примером быстро подготовленной атаки крепости неприятеля, осуществляемой не только сухопутными войсками, но и речной флотилией.
После завершения турецкой кампании
Весть о падении Измаила произвела во всей Европе ошеломляющее впечатление. Заседавшая в Систове враждебная России конференция держав прервала свои работы; турецкое правительство впало в уныние. Суворова, проведшего в Измаиле еще дней десять, засыпали поздравительными письмами, летевшими со всех концов. Впрочем, как уже упоминалось, он вместо фельдмаршальского жезла, на что надеялся, получил до обидного малую награду и в довершение был отозван с турецкого фронта и направлен в Финляндию для укрепления русско-шведской границы.