Помню, первый раз я заинтересовался этим вопросом ещё в школе. Не то чтобы я не хотел туда ходить. Учёба всегда мне давалась легко, да и общение с одноклассниками, несмотря на мою склонность к интроверсии, складывалось без проблем. Просто возникла мысль, что проходи обучение в режиме виртуальности, это позволило бы значительно ускорить и удешевить процесс.
Тут тебе не надо тратиться ни на постройку школьного здания, ни на обслуживающий персонал, достаточно дать команду искину, и он за десяток-другой минут создаст тебе всё, что душа пожелает. А учителя, а учебники? Ведь и так основное время мы изучаем материал через гогласы, уже давно ставшие обыденностью и рабочим инструментом. А как иначе представить себе, как выглядели древние формы жизни Земли? По двухмерным картинкам, что ли?
Или вон – в седьмом классе мы изучали анатомию живых существ и даже делали лабораторную работу, препарируя гигантскую лягушку с Малого Мурома. Помню, девчонки пищали, вскрывая брюшко или исследуя реакцию мышц лапы на электрические импульсы. Тогда ещё главный шутник класса Матвей Узков напугал их перед уроком, что, дескать, придётся резать настоящих, живых амфибий. Визгу было…
И никто из бестолковых не удосужился подумать и прийти к выводу, что везти партию животных, предназначенных быть учебными пособиями, через половину Русского сектора очень накладно. Особенно учитывая, что французы с удовольствием покупают этих жаб в огромных количествах, почитая за редкий деликатес, ещё со времён Наполеона XII, заслужив за это прозвище «лягушатники».
А самое главное: к чему все эти трудности, если искин может легко создать цифровую копию любого существа, абсолютно неотличимую от оригинала, а гогласы и перчатки с экзоприводом с обратной связью создадут полное ощущение её материальности? А отличить животное от его электронного двойника было фактически невозможно.
Ответ, почему всё же мы не учимся в виртуале, нам дали через год, в рамках уроков новейшей истории человечества. Оказалось, что изначально разработкой систем цифровой реальности, как и многими другими проектами, позже прочно вошедшими в нашу повседневную жизнь, занимались военные. Подготовить солдата, не подвергая его смертельному риску, обкатать в условиях, не отличимых от настоящего боя, разобрать все возможные ситуации, в которые может попасть боец, и выработать у него алгоритмы действий на эти случаи – всё это позволяла цифровая реальность, создаваемая искусственным интеллектом.
Кроме того, обнаружилось, что детьми простейшие знания и действия усваиваются в виртуале гораздо быстрее, буквально закачиваясь в голову, и требовалась лишь небольшая тренировка в реале, чтобы запомнить их навсегда. Другой вопрос, что при этом катастрофически угнетаются когнитивные функции. Ребёнок теряет возможность к анализу и творческой деятельности, становясь кем-то вроде биоробота или зомби. С возрастом этот эффект сглаживается, постепенно сходя на нет примерно к двадцати пяти годам.