* * *
Танк ломился через джунгли неизвестной планеты, словно настоящий бульдозер, пытаясь прикрывать при этом переносным щитом хрупкого хила. Эта парочка была наиболее сыгранной в команде противника, да ещё и адекватно отнёсшейся к выбору роли и билда. Поэтому за полчаса игры они погибли всего пару раз, что явно не пошло им на пользу. Точнее, на фоне постоянной гибели товарищей их самомнение о себе, как о профи-игроках, взлетело до небес, и к новому вымпелу, минуту назад появившемуся на карте, они рванули вдвоём, не дожидаясь, пока остальные подтянутся с базы после очередного респа.
Притаившись в кустах, или чём-то на них похожих, а по виду растения на сегодняшней локации больше всего напоминали ярко-фиолетовые водоросли, некоторые из которых вымахали размером с дерево, я проводил взглядом сладкую парочку, и стоило им скрыться из виду, отбил в командный чат инфу и двинулся следом. Потерять из виду подопечных мне не грозило, уж слишком сильно они шумели. Да и через несколько секунд пришло подтверждение от Серёги, что видит их.
Первый бой у нас складывался… странно. Настроившись на активное противодействие опытным командам, каэли съевшим на «Экспансии», честно говоря, я не до конца понимал значение этой поговорки, но так часто говорил отец о людях, досконально знающих о чём-либо, вот ко мне и прицепилось. При чём тут инопланетяне, и зачем их есть, было неизвестно, тем более я точно знал, что люди каэли не едят. Впрочем, как и других разумных, в отличие от тех же собачек, относящихся к этому вопросу гораздо спокойнее.
Так вот, вступая в бой, мы были предельно осторожны, прикрывая друг друга и не отходя далеко от бастиона. И тем сильнее было наше недоумение, когда на одной из линий появилось «это». Трое, в тяжёлых экзоскелетах, практически без брони, но с парой плазменных миномётов, медленных и пригодных лишь для осады бастионов, и крупнокалиберной скорострельной рельсой, наносящей жуткий дамаг в прямой видимости, но дико неудобной в прицеливании и имеющей просто убийственное время перезарядки, что сводило на нет все её положительные качества.
Да ещё раскрашены они были, словно «папагаи», псевдоптицы со Святой Олехандры-Песа, планеты Бразильского сектора, где обожают карнавалы, и после терраформирования специально модифицировали этих представителей аборигенной ксенофауны к новым условиям обитания. Они получили официальное зубодробительное название, которое никто не использовал, обозвав зверушек в честь столь же ярких птиц с потерянной Земли. При этом на то, что наука относила их к моллюскам, всем было наплевать. За какие-то пятьдесят лет тварюшки освоились, размножились и прочно заняли место городских падальщиков, потеснив и крыс и голубей, скрашивая своей пёстрой расцветкой серость перенаселённых трущоб.