Известно, что у постели больного поочередно находились два лейб-медика: Мартин Мандт и Филипп Карелль.
В мемуарной и исторической литературе обычно указывают на доктора Мандта. Но, например, полковник И.Ф.Савицкий, адъютант царевича Александра, утверждает:
«Немец Мандт – гомеопат, любимый царем лейб-медик, которого народная молва обвинила в гибели (отравлении) императора, вынужденный спасаться бегством за границу, так мне поведал о последних минутах великого повелителя: «После получения депеши о поражении под Евпаторией вызвал меня к себе Николай I и заявил: «Был ты мне всегда преданным, и потому хочу с тобою говорить доверительно – ход войны раскрыл ошибочность всей моей внешней политики, но я не имею ни сил, ни желания измениться и пойти иной дорогой, это противоречило бы моим убеждениям. Пусть мой сын после моей смерти совершит этот поворот. Я не в состоянии и должен сойти со сцены, с тем и вызвал тебя, чтоб попросить помочь мне. Дай мне яд, который бы позволил расстаться с жизнью без лишних страданий, достаточно быстро, но не внезапно (чтобы не вызвать кривотолков)».
Однако, согласно воспоминаниям Савицкого, Мандт отказался дать императору яд. Но в ту же ночь император скончался. И уже к утру началось быстрое разложение тела, а на лице усопшего выступили желтые, синие и фиолетовые пятна. Наследник престола Александр ужаснулся, увидев отца таким обезображенным, и вызвал двух медиков: Н.Ф.Здекауэра и И.И.Мяновского – профессоров медико-хирургической академии. Он приказал им любыми средствами убрать «все признаки отравления, чтобы в надлежащем виде выставить через четыре дня тело для всеобщего прощания согласно традиции и протоколу».
Сторонники версии отравления уверяют, что два вызванных профессора, чтобы скрыть подлинную причину смерти, буквально перекрасили лицо покойного и надлежащим образом обработали его. Но якобы использованный ими новый способ бальзамирования тела не был еще хорошо отработан, и он не предотвратил быстрое разложение тела. Но при этом как-то забывается, что Здекауэр и Мяновский были терапевтами и бальзамированием вообще никогда не занимались.
Утверждается также, что последней волей Николая I был запрет на вскрытие его тела: якобы он опасался, что вскрытие откроет тайну его смерти, которую отчаявшийся император хотел унести с собой в могилу.
Но и это не совсем верно.
Последнее духовное завещание Николай Павлович написал 4 мая 1844 года. И в этом документе нет упоминания о том, согласно какому ритуалу его предавать земле в случае кончины. Однако еще в 1828 году, во время похорон матери, императрицы Марии Федоровны, он публично заявил, что при его погребении церемониал должен быть максимально упрощен.