При виде стаи ворон, кружащих над чем-то внизу, у меня возникает нехорошее предчувствие. Мы молча сворачиваем в бурую траву и усиленно крутим педали, чтобы быстрее увидеть то, что привлекает птиц. Найдя искомое, мы понимаем, что помощь запоздала, и нового спутника у нас не будет. Тело простерто на земле, рот уже не может ни о чем просить. Кажется, я узнаю девушку, шедшую впереди Малахии к выходу из лекционного зала перед первым экзаменационным туром. Длинные светлые волосы в грязи и крови. Глаза, прежде, наверное, голубые, уже выклеваны птицами. Из живота торчит предмет, при виде которого горячка возбуждения сменяется ледяным страхом.
Это стрела арбалета.
Экзаменационный рюкзак убитой пуст. Либо она потеряла его содержимое, что сомнительно, либо все забрал арбалетчик, расправившись со своей жертвой. А это значит, что он охотится где-то неподалеку.
– Сматываемся отсюда! – Томас стискивает мне руку, нарушив оцепенение, в котором я разглядывала мертвую. – Дорога должна быть совсем рядом.
– Ты прав, уезжаем. Арбалетчик близко.
И все же я не могу шелохнуться, не могу бросить девушку, допустить, чтобы ее тело склевали птицы. Ей самой уже все равно, а мне – нет. У нее есть родные, друзья, где-то остались любящие ее люди, считающие, что она спокойно сдает экзамены в Тозу-Сити, демонстрируя свои познания в математике и всевозможных науках… Пусть этим людям не суждено узнать о ее судьбе, но их любовь к ней и ее любовь к ним требуют уважения. Меня учили этому мать и отец. На этом построена вся жизнь в Пяти Озерах.
Томас находит трещину в земле, где поместится тщедушное тело. Вдвоем мы отгоняем наглое воронье и несем убитую к месту упокоения. Я долго вращаю ее идентификационный браслет, пока не нахожу, где нажать. Застежка раскрывается, и браслет с символом – треугольником с колесиком на восемь спиц – падает мне в ладонь. Мы опускаем тело в трещину. Драгоценный светлый час уходит на заваливание его камнями, чтобы птицы и другие хищники не осквернили останки.
Я кладу поверх груды камней отличительный знак – красный булыжник. Жаль, что я не знаю имя девушки и не могу как следует с ней проститься. Вместо прощания я прижимаю к груди ее браслет и безмолвно обещаю, что никакие страхи и опасности, никакие экзамены не помешают мне сохранить принципы, с которыми я росла. Что я никогда не забуду постигшую эту девушку судьбу.
Томас смотрит на могилу, крепко сжав челюсти. Потом мы садимся на велосипеды и молча едем туда, где надеемся найти дорогу, – к горизонту. Мы не слезаем с седла целый день, останавливаясь только чтобы проверить и очистить воду, собрать одуванчики и дикую морковь, доесть мясо опоссумов и последние яблоки. У меня дрожат от усталости ноги, но, вспоминая мертвую, ее незрячие глаза, я усиленно кручу педали, подскакивая на камнях и кочках, пока не опускается ночь.