Птичье пение оповещает о близости рассвета. Я обещала Томасу разбудить его и Уилла на заре, но сейчас решаю сперва найти что-нибудь к завтраку и заодно подарить Томасу еще несколько драгоценных минут сна. Тощий, но вполне съедобный кролик, попавшийся в силки, вызывает у меня кровожадную ухмылку.
Я бреду назад к стоянке вдоль забора, глядя себе под ноги в поисках чего-нибудь съедобного. Горсть клевера и несколько диких морковок – лучше, чем ничего. Я бы поискала еще, но вынуждена довольствоваться этим. Отвернувшись от забора, я намерена вернуться к Томасу и Уиллу, но хруст сучка заставляет меня замереть. Я оглядываюсь, выхватываю револьвер и поднимаю его, думая, что меня настиг какой-то зверь. Но по другую сторону забора я вижу седого мужчину. Он улыбается мне.
Не успеваю я обрести дар речи, а мужчина перебрасывает через забор какой-то мешочек и скрывается в зарослях. Я смотрю на мешочек, боясь, что нас опять проверяют. Как быть: заглянуть в мешочек, рискуя, что произойдет взрыв, или уйти, оставив его нетронутым?
Мешочек сделан из грубого бурого материала, не похожего на ткань, из которой пошиты наши экзаменационные рюкзаки, и на все то, что было на складе Испытательного центра. Я пытаюсь проанализировать то, что только что видела. Незнакомец был в линялой, но целой одежде, кожа обожжена солнцем и обветрена, но сам он силен и ловок. Похож, скорее, на моего отца, чем на Испытателей, с которыми мне пришлось иметь дело.
Так кто же он? Один из бунтарей, о которых упоминал Майкл в доме магистрата Оуэнс? История учит, что после Войны существовали разные варианты возрождения страны. Оставшиеся в живых ломали головы, как лучше поступить: подчиниться центральной власти или допустить, чтобы каждая группа выживших свободно выбирала, как ей жить дальше. Те, кто не принял выбора большинства, действовали на свой страх и риск. Вдруг человек за забором принадлежит к тем выжившим, кто не подчиняется власти Соединенного Содружества? Если это так, то зачем ему перебрасывать мешок через забор, на территорию Соединенного Содружества?
Через несколько минут любопытство берет верх. Я подбираю мешочек, надеясь найти в нем ключ, который поможет понять, кто его хозяин. Внутри буханка хлеба, небольшой кусок белого сыра, пакетик изюма и бутылка с водой. Я открываю бутылку и нюхаю. Запах свежести и чистоты. Несколько капель химикатов подтверждают: вода пригодна для питья.
Я разглядываю дары из мешочка. Почти сказочное появление воды, которая нам так необходима, – настоящее благословение. То же самое можно сказать и о съестном. Но как поделиться всем этим с моими спутниками? Они обязательно станут выспрашивать, откуда все это взялось. Если бы мы были вдвоем с Томасом, я рассказала бы, сперва сняв с него браслет. Но Уилл не знает о подслушивающем устройстве в браслете, и мы недостаточно знакомы, чтобы я могла предсказать его реакцию на сообщение о прослушке. Вдруг он даст знать подслушивающим и лишит нас единственного преимущества? Вдруг донесет Испытателям, что мы получили помощь из-за забора? Я не могу не ужаснуться при мысли о том, какая кара может полагаться за такую помощь. Подвергнутся ли другие кандидаты наказанию в случае встречи с седым доброхотом?