С общением у меня не было никаких проблем, так как к иностранцам в клубе прикрепляли переводчиков. Они всюду сопровождали нас и помогали нам, когда это требовалось. Несколько китайских футболистов немного говорили на английском, а наш вратарь вообще свободно владел им, но бо́льшая часть команды английского не знала совсем. Что мне нравилось в китайцах, так это огромное желание учиться – и не только языку, но и всем футбольным приемам. Они следили за мной и Нико, широко раскрывая от удивления глаза от некоторых наших финтов и движений на тренировках, от того, как мы действовали в составе команды. В клубе было много молодых футболистов, поэтому одной из моих задач было помочь им улучшить свои навыки и стать более уверенными в себе. Они трудились весьма прилежно, и я хотел, чтобы они гордились тем, чего им удавалось добиться.
Впервые в стартовый состав я попал в начале августа в матче против «Ханчжоу Гринтаун» (население города Ханчжоу – «всего» 2,5 миллиона человек). Я навсегда запомню ту встречу, потому что именно тогда многое понял о том, как мыслят китайцы. Один из наших защитников, китаец по национальности, допустил ошибку, что позволило сопернику открыть счет. Он потерял мяч, и они забили после контратаки. Я видел, как сильно он переживал, он просто сокрушался из-за своей ошибки. Однако через пять минут мне удалось сравнять счет. Я сразу же подбежал к нему и, несмотря на то что я не знал ни слова по-китайски (а он с трудом мог что-то вымолвить на английском), ободряюще похлопал его по спине, приговаривая: «Все в порядке, все хорошо», – давая тем самым понять, что ничего страшного не произошло и что он может расслабиться. Затем я отправил в ворота соперника еще один мяч, и в результате мы одержали отличную победу – 5:1.
На следующий день, хотя нам дали выходной, я отправился на тренировочную базу, чтобы немного подлечиться, а заодно кое-что посмотреть, – и кого же я увидел на поле, тренирующегося в полном одиночестве? Того самого защитника, чья ошибка накануне привела к голу в наши ворота. Я видел, как он усердно работал, оттачивая нужное движение, видимо, чтобы больше никогда не повторить той же оплошности. Я подошел к нему в сопровождении переводчика.
– Приятель, – спросил я его, – что случилось?
Он выдал в ответ длинную фразу.
– Он говорит, что допустил ошибку, – пояснил переводчик, – что он виноват, что ему за это стыдно и что ты его спас.
Я застыл на месте. Он практически утверждал, что я сохранил его честь.
– Нет-нет, – принялся переубеждать я его, – именно для того и существуют партнеры в команде. Если ты допускаешь ошибку, то я исправляю ее, если только это возможно. Если же ошибаюсь я, то, надеюсь, ты сделаешь для меня то же самое. Именно это и означает быть частью команды.