Прием, оказанный мне тогда этими людьми, показал мне, что они были готовы отложить разногласия в сторону, и это было символом большой надежды. Это заставило народ поверить в возможность восстановления единой страны.
3 июня, как и планировалось, мы играли в Буаке ответный матч против Мадагаскара.
– Зачем мы едем туда? Это не опасно? – беспокоились некоторые игроки накануне поездки.
– Парни, мы должны ехать, – ответил я. – Я там был, я их видел, они любят футбол, они любят вас и команду, и они всегда нас поддерживали, даже когда мы проигрывали. Поэтому мы просто обязаны туда приехать.
До матча, во время него и после происходили такие же сумасшедшие сцены, как и в марте. Стояла невыносимая жара, было влажно, но очередь из пытающихся попасть на стадион извивалась на несколько километров. Во время самой игры (а мы выиграли 5:0) трибуны поддерживали нас с невероятной силой, и все сложилось идеально, когда мне удалось забить заключительный гол. Он олицетворял собой все то, что я пытался сделать, чтобы этот матч состоялся именно здесь. Он продемонстрировал, что, несмотря на все случившееся, мы по-прежнему оставались одной страной, объединенной вокруг одной команды.
Эта игра стала символом наших попыток покончить с разногласиями в стране. Я видел, как солдаты правительственной армии наблюдали за ней, стоя рядом с бойцами повстанческих сил. Впоследствии я слышал, что люди, которых гражданская война вынудила оставить свои дома и имущество и выехать на юг, решили, что теперь им можно вернуться. Мне доводилось слышать, как люди говорили: «Если Дидье побывал в Буаке, значит, там безопасно и туда можно вернуться». Было очень приятно осознавать, какое влияние на события мы, футболисты, могли иметь.
Через три дня после игры я впервые примерно за пятнадцать лет посетил две деревушки на западе страны, откуда были родом мои родители. Я не владею диалектом, на котором там говорят, поэтому мне было достаточно сложно общаться, но там были мои родители. Вместе с ними были и родственники из моей огромной семьи, включая любимую бабушку по материнской линии Хелен – маленькую, красивую, степенную даму, чья любовь и жизненная мудрость были видны хотя бы по тому, как она держалась и смотрела на меня. Было замечательно оказаться там, где родились родители. Это помогло мне лучше понять их, их образ мыслей и то, что они хотели получить от жизни.
Меня поразили виды тех мест, запахи этой обжигающе горячей земли. Красота этого края, радушие его людей – от всего этого я влюбился в свою страну еще сильней. Мне был оказан там такой же теплый прием, как и во всех остальных местах, в которых я побывал в течение той недели. Моя поездка на машине заняла в пять раз больше времени, чем обычно, – из-за массы людей, выстроившихся вдоль дороги и плакавших от счастья, изо всех сил пытавшихся дотянуться до меня, кричавших мне, махавших мне руками с выражением искренней любви на своих лицах. Эта поездка позволила заново открыть для себя свою страну и еще сильней почувствовать свои корни. Я никогда не терял этой связи с родиной, но за ту неделю она укрепилась сильнее, чем когда-либо. Я был горд, что являюсь ивуарийцем. Я был горд за то, кем я стал. Но больше всего я гордился возможностью дать надежду и радость стольким людям.