Патриарх отметил, что даже в монастыре «невозможно укрыться от информационного потока, наполняющего всю Землю», и отгородиться от «убийственных для человеческого сознания идей».
В чем не откажешь главе РПЦ – так это в убойности формулировок. Жаль, конечно, что не прозвучало имен этих растлителей человеческой природы и убийц сознания. Но нежелание патриарха делать им рекламу можно понять: ведь даже в монастыре послушники, узнав о существовании таких соблазнов, могли бы прельститься Интернетом, растлиться природой своею и убиться сознанием своим…
Интересно, много ли блогеров сопровождало патриарха в поездке на Соловки.
А если не очень, то тем более любопытно узнать, к кому именно он там с этими предостережениями обращался.
Большой репортаж Кати Гордеевой в «Медузе» – о том, как в России и в разных странах мира устроена и работает система профилактики самоубийств и психологической помощи людям, столкнувшимся с суицидом близких. Там же – подборка комментариев кризисных психологов о трагедии в Стругах Красных.
Тема болезненная, трудная, готовых рецептов нигде нет. В каком-то смысле суицидология – точная наука, но слишком уж междисциплинарная. Факторы, которые необходимо учесть для эффективной профилактики суицида, лежат одновременно во многих плоскостях: помимо чистой медицины, огромное влияние на суицидента оказывают семейно-бытовые, социально-экономические проблемы, общий культурный фон отношения общества к попыткам самоубийства…
И, конечно, применительно к российским реалиям никуда не деться от классического брежневского рецепта: давайте задернем занавески и будем считать, что поезд идет. Чем меньше правдивой информации о проблеме просочится в общество, тем лучше. Есть и законодательные инициативы по засекречиванию суицида, и нормы цензурного 139-ФЗ, позволяющие объявить «пропагандой подростковых самоубийств в Интернете» любой текст, видео или картинку, а на сайте Роспотребнадзора выложена даже целая методичка по самоцензуре для журналистов под красноречивым заголовком «Рекомендации по распространению в СМИ информации о случаях самоубийства».
Во вводной части этого духоподъемного документа упоминаются Мэрилин Монро и Курт Кобейн, а также передовой опыт XVIII века по запрещению в разных европейских княжествах «Страданий юного Вертера» И. В. Гете. В общем-то, не поспоришь с утверждением, что когда суицид входит в романтическую моду, у любых героических самоубийц появляется некоторое количество подражателей. Вспомнить хоть Майерлинг, хоть бедную Соню Кайленскую, которая травилась лауданумом на карнавале в Венеции, покуда ее не менее романтичная maman пыталась тем же способом уйти из жизни в Дрездене… Но в общем и целом валить ответственность за подростковые самоубийства на Гете с Шекспиром, Толстого с Джеком Лондоном или Кобейна с Башлачевым – унылый советский идиотизм.