Она прошептала встревоженно:
– Он что, знает о наших планах?
Все четверо вбежали в дом, даже шофер, пятясь задом, вытащил трубу тяжелого гранатомета, взвалил на плечо и побежал за своими следом.
– Конечно, – ответил я. – Хиггинс умеет просчитывать наши ходы, как мы его… Когда говорю «мы», ты понимаешь, что имею в виду в первую очередь… тебя, конечно, а я так, где-то сбоку, как Англия в команде с Америкой.
Она поморщилась.
– Точно убью. Никакой пощады за такое надругательство!.. Кстати, раз уж Хиггинс вызвал добавочную охрану… почему бы не вызвать и нам хоть какую-то помощь?.. Как твои информаторы?
– Им нельзя выходить из спячки, – пояснил я.
– А тем, кто уже помогает?
– Я их не должен видеть, – ответил я. – Да и вообще… с чего такие вопросы?
Она двинула плечами.
– Да так… Ощущение, что ты неправ и сам понимаешь. Твое руководство не поддержит твой план, потому торопишься сделать, а потом доложить.
– Да ладно, – сказал я, – ты же вон какая орлица!.. А я при тебе как бы орел. Нам двоим здесь просто негде развернуться! А еще и кого-то на помощь звать? Стыдно перед муравьями.
– Какие муравьи, какие муравьи? – сказала она сердито.
– Катаглипис биколор, – сказал я, – и катаглипис фортис. А еще здесь обитают бомбицина и мауританикус, а также еще десяток разных пустынных, приспособившихся к жизни в горячих песках. Муравьи везде, от них не укрыться, они все видят! Вот бы их использовать для видеонаблюдения… гм, а это идея. Я вообще-то гений, не заметила?..
– Нет, – отрубила она.
– А что заметила? – спросил я заинтересованно.
– Что ты напыщенный и самоуверенный хам!
Я кивнул.
– Да, именно так простой народ воспринимает нас, гениев и преобразователей.
– Тогда можно использовать группу, – сказала она, – работающую в контакте со мной.
Я посмотрел на нее внимательно.
– Говоришь, а в лице надежда, что откажусь. Конечно, откажусь.
– Почему? – спросила она, но не сумела скрыть из голоса и мимики облегчение.
– А чтобы потом испросить должок, – пояснил я, – не по такой мелочи. Пусть растут проценты, а потом… С вами, евреями, только так, иначе уважать не будете… И вообще не трусь. Трусить буду я, как интеллигентный эстет и чувственник, даже тонкочувственник, а ты иди сзади и верь, что не упаду в обморок. Я же чувствительный, как все гении.
Она прервала мрачно:
– Что насчет огня с автоматических установок?
– Обещают отключить, – ответил я многозначительно.
– Твоя команда?
– Да пусть твоя, – ответил я великодушно. – Я все равно их не знаю. Это тебя курируют в лоб, а меня издали.
– А как узнаем насчет пулеметов?