Что делать, не только она так смотрит, любой слесарь поглядывает на профессора свысока, как на дурака, который хрен знает чем занимается.
Увы, наше общество считает себя больше людьми, чем каких-то чудаковатых ученых, забывая о том, что весь современный мир создан учеными, а без ученых все ходили бы еще в звериных шкурах.
Я поглядывал на экраны: Хиггинс у себя в кабинете, охранники рассредоточились в местах, откуда выковырять непросто, но иначе не пройти…
Эсфирь крикнула:
– Они могли вызвать подмогу!
– Уже вызвали, – ответил я.
– Будем пробиваться к Хиггинсу или отступим?
Я сказал обиженно:
– Я что, похож на человека, который пьет кофе без сахара?
Она промолчала, остолбенев, потому что я поднялся во весь рост и пошел вперед, быстро и часто стреляя, вроде бы беспорядочно, так со стороны даже Эсфирь может не заметить, что каждым выстрелом убираю с дороги противника.
Услышав за спиной топот ее каблучков, я протянул руку, и она молча вложила в нее контактную мину. Я сразу взвел, а когда попытался приставить к стене, ее чуть не вырвало из моих пальцев, а прилипла к плоской поверхности как крупная голодная пиявка к жирному диабетику.
– Хай-тек, – буркнул я, – первым делом, первым делом самолеты… боевые, конечно, да и вообще все для сокращения популяции…
Еще три мины, короткий коридор, там два охранника ждут наготове, отчетливо вижу их на мониторах, потому даже не стал высовываться и Эсфирь придержал свободной рукой, а выдвинул кисть с пистолетом за угол и дважды выстрелил.
Мозг со злой радостью человека сообщил, что нечеловечески точный расчет позволил всадить по пуле каждому в голову, и я помчался по коридору, чувствуя себя нечеловеком в человеческом теле, где эмоции животного бьют через край, но все же разум уже рулит…
У дальнего распахнутого окна еще один труп, в руках тяжелый гранатомет, придавивший ему пузо.
Я кивнул в его сторону.
– Этот дурак зря тащил на третий этаж такую тяжесть.
– Он уже захватил цель, – заметила Эсфирь, – оставалось только нажать на «пуск».
– Ты бы выдержала, – заверил я.
– Еще бы, – отрезала она. – Если тебя выдерживаю!
Дверь кабинета Хиггинса скользнула вдоль стены коридора и оказалась перед нами. Эсфирь только успела бросить на меня взгляд, полный вопросов, а я трижды выстрелил в центр и по краям ближе к откосам с такой скоростью, что это прозвучало как очередь из автомата.
Эсфирь по звуку поняла, там проложен стальной лист, бронебойные пули с усиленным наконечником просадили ее как тонкий картон, я с силой ударил в дверь ногой.
Проход распахнулся с грохотом, в кабинете трое охранников распластались в лужах крови. Один еще пытается ползти, Эсфирь короткой очередью пригвоздила его к полу.