– Официально их нет.
Я отмахнулся.
– Девяносто пять процентов всей политики делается неофициально. И не только в Израиле. То, чем мы здесь занимаемся, тоже политика, но кто в мире о ней знает?.. Ты ешь, ешь. У тебя есть места, где можно поправиться без вреда для фигуры.
Она покачала головой:
– Нет уж, с лишним весом я не доживу до прихода обещанного тобой бессмертия.
– Да? – спросил я с интересом. – А вот мне повезло. Если с открытием бессмертия дело затянется, то получу его не в семьдесят-восемьдесят, а в сто – сто десять лет, что вообще здорово!..
Она посмотрела в недоумении.
– И где везение?
Я пояснил довольно:
– Таким образом стану одним из самых старых людей планеты! Всего человечества!..
– Тебе нужен рекорд?
Я отмахнулся.
– В анус рекорды!
– А что тогда?
– У меня будет бесценный опыт, – пояснил я, – как это – быть молодым, средним и совсем старым, в то время как младшее поколение такого богатства не обретет!
Она ела дальше молча, но я видел в ее глазах невысказанную реплику типа того, что еще доживи до ста лет, это не так просто…
Ее сомнения вполне понятны, но, зная, какими темпами развивается медицина, особенно направление, в котором работаю, твердо верю, что если не бессмертие, то продолжительность жизни к моему восьмидесятилетию возрастет в два-три раза, а с ней точно доживу до бессмертия.
Я расплатился за обед и кофе, Эсфирь так же молча направилась к автомобилю и села за руль. Я опустился на правое сиденье, на улице тихо, предложил деловито:
– Гони! Но давай срежем вон через тот двор.
Она послушно повернула руль, но когда автомобиль ускоренно несся через тесный дворик, спохватилась:
– А он проходной?
– Почти.
– Это как?
– Сарайчик, – ответил я. – На дороге. Деревянный, просто жми на газ.
Она сдвинула брови, через мгновение автомобиль на большой скорости ударился в дощатую стену.
Треск, машину чуть тряхнуло, во все стороны брызнули мелкие обломки досок. Автомобиль освобожденно выметнулся на широкую улицу, Эсфирь спохватилась:
– А ты откуда знал, что в сарайчике никого?
– Откуда бы я знал, – ответил я успокаивающе. – Так, предположил… Рулетка.
– Скотина, – сказала она с чувством.
– А что, – сказал я, – их восемь миллиардов…
– Скотинища!
– Да ладно, – бросил я, – время намаза, не заметила?.. А люди в этих домах религиозные, видно же! Потому на улице пусто, время обязательной молитвы.
Она чуть перевела дух, но поглядывала рассерженно.
– Скотина, и шуточки у тебя скотские.
– Я отношусь с уважением к местным обычаям, – напомнил я. – А ты?
– А они того заслуживают?
Я сдвинул плечами.
– Обычаи никакие не заслуживают, потому что из старины. А я, как человек будущего…