— Чего живец не пил? Еще полдня и сдох бы.
— Я вам не поверил, про живец. Подумал, что шутка злая. Тухлятиной воняет.
— Все так, поначалу, загибаются, готовы сдохнуть, чем пить эту дрянь, а потом, как поймут, что она на ноги ставит, готовы друг у друга из глотки рвать. Ты хоть, понял, что она тебе помогла?
— Кажется, да.
— Ты крестник наш. Доказал, что жизнеспособен, можешь вступить в наш отряд. Отряд рейдеров.
— Возьми себе новое имя.
— А что, старое не подойдет?
— Со старым нельзя. Из человеческих имен выбирать нельзя. Выбери черту характера, которая больше всего характеризует тебя, из нее можно сделать тебя имя. Вот я, Мотор, был автослесарем, не черта характера, но дает понять всем, что я понимаю в моторах. Это, Глобус. — Мотор показал на молодого парня. — Учитель географии. Все понятно. Это, Сапер. Это его второе имя, перекрестили, когда у него проявилась способность чувствовать ловушки. Очень важный человек в команде. Наконец, Бугай, хотя он просит звать его Астериксом.
На Бугая последний представленный совсем не походил. Роста он был невысокого, в годах, а вот седыми усами больше походил на сказочного героя.
— Почему, Бугай?
Выдавил из себя вопрос еще не оклемавшийся батюшка.
— Умеет собраться и в нужный момент стать таким мощным, как бугай. Да я бы даже бугаю фору дал. Наш Бугай ударом кулака мнет броню танка.
— Да не ври уже, а то поверит. — Возмутился Бугай-Астерикс.
— Да чего уж там, руберу ты засветил нормально.
— А ты богоугодный человек, чем кроме отвратного запаха, можешь похвастаться? Как нам окрестить тебя?
— Он и сам кого хошь окрестит.
Мужики заржали.
— Есть у тебя что-то, о чем можно будет судить о тебе? — Переспросил Мотор.
— Я стихи пишу. Псевдоним у меня есть — Ноталь Каштанский.
Мужики замерли, а потом прыснули смехом.
— Нет, не пойдет.
— Может, Каштан? — Предложил Глобус.
— А как понять, что из себя представляет Каштан. Таскать каштаны из костра? Чем еще они знамениты?
— Тогда, Поэт.
— С таким именем долго не протянешь. Поэты у нас не в цене.
Отец Анатолий, все еще страдая от плохого самочувствия, никак не мог взять в толк серьезность разговора. Ему было плевать на то, как к нему будут обращаться неизвестные люди. Его больше всего беспокоило то, что он непонятно где оказался. Кто эти люди, придумывающие ему кличку, что за тварь преследовала его и когда все это закончится.
С каждой минутой становилось легче. Отец Анатолий нашел в себе силы сесть.
— Идти можешь? — Спросил Мотор.
— Я попробую. — Святой отец приподнялся на трясущихся ногах. — Кажется, могу.
— Идем на кухню, за полчаса ставим тебя на ноги и уходим. Скоро перезагрузка.