21.34
Но мои специальные и красные зажатые дни закончены. Я никогда не почувствую технику Дэйва Смехотуры погубливания кус* (см.: Джорджиальные словечки) снова. Что будет позором. Заткнись, заткнись, голос рога*.
21.35
Я не знаю, почему я утруждаю себя отказываться от рога в моей голове, когда на самом деле никто, во всяком случае, не просит меня быть его единственной девушкой.
Я могу смыть свой макияж.
21.40
Нет, ну почему я должна утруждать себя очищением и тонизированием? Какой смысл иметь тонизированную кожу, если нет никого, кто бы сказал:
— Чёрт возьми, твоя кожа в тонусе. Ты будешь моей?
На первом этаже
21.45
Я смотрю в коридоре в окно и вглядываюсь в тёмную улицу. Я могла бы уже уснуть. Навечно. Но почему-то смотрю на тёмное небо. Наверняка есть какой-то бородатый хмырь где-то там, который заботится обо мне? Может быть, я должна сходить в церковь. Мой последний визит был не то, чтобы, вызвал всесторонний успех в отношении действующего пенсионера Инферно, а точнее я забыла упомянуть, что было много шума из-за ничего. Пожилые люди могут быть очень неуравновешенны. Моя свеча подожгла платок пенсионерки. Она не должна была одевать акриловый материал, так как он явно легко воспламеняемый. Ещё до этого, у меня был приступ смеха. В своей проповеди зови-меня-Арнольд викарий сказал:
— Мы входим в мир одинокими и одинокими покидаем его (Зигмунд Фрейд).
Я не знаю, почему он мешает ходить в церковь, занимаясь угнетением людей.
21.46
На этот раз он прав, хотя. Я по себе. Я одинока.
21.48
Сейчас я действительно нахожусь в депрессии. Я просто смотрю на угнетающую пустоту жизни. Длинною, подобной тёмной улицы жизни, достигающей расстояния иллюзии-города.
Я чуть было не получила нервоспас*, потому что Ангус и Горди внезапно появились на подоконнике. Они выдают жалкое подобие мяуканья, глядя прямо мне в глаза через окно. Точнее это был Ангус. Они открыли рты и издавали плач.
* Нервоспас – нервный спазм. Почти то же самое, что нервный срыв (нерв-срыв) или депресcняк (ДП), только более зрелищно.
Это был знак. Они почувствовали мою боль и обращаются к моему окну агоники*, чтобы дать мне утешение. Они причитали вместе с моим внутренним плачем.
*Джорджиальные словечки. Агоники – в нашей жизни нет места для длинных слов, поэтому агоники – это сокращенное от слова «боль». Занудный читатель может возразить мне, сказав, что вообще-то слово «агоники» длиннее слова «боль». Таковым отвечаю: вам что, заняться нечем, кроме как подсчитывать буквы?
Только самое смешное было то, что я ничего не слышала. Я открываю окно. И они стали жалобно мяукать и смотреть мне прямо в глаза. И я поняла, почему я их не слышала. Они даже не мяукали. Они просто только и сделали, что притворились, изображая беззвучный плач.