— Совершенно точно.
— А «сфера Сабатини»? Знаете, о чем речь?
Лондон покосился на Ромашина, на щеках которого разгорелся румянец, хотя с виду эксперт был хладнокровен.
— «Сфера Сабатини», или эйнсоф, как вы называете, на самом деле узел пересечения физик, причем многих, вы даже не представляете, как опасно его соседство с Солнцем.
— И виноват в этом я, — тихо сказал Ромашин. — Власта права. Хотя я считал, что интерес мой оправдан.
Лондон ничего не сказал в ответ.
— Черт возьми! — взорвался вдруг Железовский, заставив всех вздрогнуть. — Вы наговорили столько интересного, что хочется жить! А также очень хочется знать, что это за объекты и откуда их приволок Шаламов, почему погибли цивилизации, память о которых хранит ваша «Красная книга» и…
Лондон остановил математика знакомым жестом: ладонь вперед.
— Я завидую вам, Аристарх, вы здесь единственный из всех по-настоящему счастливый человек. Хорошо, я отвечу на ваши последние вопросы, но они действительно последние. Объекты эти — из… э-э… скажем, из «Музея культур», не предназначенного для человечества, ибо земная цивилизация — единственная из технологических — еще не погибшая цивилизация, остальные, вернее память о них, — здесь. — Майкл легонько коснулся пальцем обложки «книги». — Другие предметы — суть целые миры, связанные нашей трехмерной физикой и видимые разными людьми по-разному в силу развитости воображения, культуры и психологической закалки.
Лондон перевернул исчезающий «голыш», и тот пропал, будто его и не было.
— Это не камень, каким он вам представляется, а устойчивый ансамбль хрононов — квантов времени, вектор которого направлен не в будущее и не в прошлое, а «в сторону» от потока времени нашего мира. Взаимодействует он только с гравитацией.
— Здорово! — прохрипел Железовский. Глаза его горели. Он действительно счастлив, мимолетно подумал Мальгин, хотя и сам был потрясен и заинтригован.
— «Плачущая свеча», или «бокал», — продолжал Лондон, — на самом деле эмоциональный резонатор, только эмоции, на которые он реагирует, никогда не смогут затронуть человека, потому что ему таких не испытать никогда. «Плач» — лишь слабое эхо какой-то чувственной струнки. «Морозный узор», используемый вами в качестве стакана объемом в двести кубических сантиметров, — это звездная система, эквивалентная по размерам и массе галактике Туманность Андромеды, разве что в настоящий момент ее размерности скомпактифицированы.
— Дьявольщина! — Железовский уже с трудом удерживался от жестикуляции.
— «Кинжал», он же «наконечник копья», — в действительности древний звездолет из шестимерной вселенной, где отсутствует одно, но существенное измерение — время, просто в нашей Вселенной он принял такой облик. Ну а ваша «магическая сфера», как вы уже догадались, — свернутый компактный переход к одному из уцелевших орилоунов. То есть это еще не вход в систему метро, а как бы эскалатор к нему. Подчеркиваю: все эти объекты весьма опасны, их поведение непредсказуемо, а реализация их возможностей может доставить массу неприятностей типа «сферы Сабатини». Я удовлетворил ваше любопытство, джентльмены? Тогда прощайте.