— Прошу прощения за неожиданный визит, — начал Столбов деликатно. — Майкл, следственная обойма занимается сейчас по императиву «Сын сумерек», и у нас появилось несколько вопросов, на которые мы надеемся получить ответы. Если вы посчитаете, что пора оставить вас в покое — коллеги уже были у вас и, наверное, успели надоесть, — я тут же уйду.
— Отчего же, спрашивайте. — Лондон откинулся в кресле, закинул ногу за ногу и оплел колено пальцами. Лицо его осталось безмятежно спокойным, уверенным и одновременно каким-то расслабленно-добрым.
Столбов поймал наконец мысль, которая его смущала: прежний Лондон никогда не позволял себе расслабляться.
— «Сын сумерек» — это код дела Шаламова?
— Да. А вопросы такие. Первый: вы встречали Даниила в… там, во время своих путешествий?
— Не помню, — ответил Лондон, с сочувствием глядя на инспектора. — Я в самом деле ничего не помню с момента взрыва «черного человека». Если хотите, можете сделать пси-зондаж.
— Зачем? Никто не сомневается в вашей искренности. Вопрос второй: существует ли способ проникновения в сеть орилоунского метро не через самих орилоунов? Дело в том, что знакомые вам Ромашин, Мальгин, Железовский и Джума Хан… э-э… исчезли из квартиры Мальгина как по мановению волшебной палочки. Вошли и… в квартире их нет, но из дома они не выходили.
Лондон кивнул.
— Если это так, значит, такой способ существует. — Он подумал немного. — Но я его не знаю. Мальгин ведь тоже не… м-м… простой… не совсем простой человек, он мог найти свое решение проблемы или узнать его от Шаламова.
Настала очередь Столбова размышлять.
— В этом что-то есть, — признался он спустя минуту. — И последний вопрос: с вами никто из этой четверки не беседовал до их… побега?
— Клим Мальгин. По-видимому, он до сих пор ошарашен тем, что смог вытянуть меня из объятий Танатоса[48], я чувствовал его недоверие и изумление. Но говорили мы очень мало, буквально две минуты.
— А кто вам сказал, что оперировал вас именно Мальгин?
Брови Лондона поползли вверх.
— Катя, жена. А разве это не так? Я позвонил в Институт нейрохирургии, и Гиппократ, инк института, подтвердил слова жены. Поблагодарить хирурга я сразу не смог, а потом он сам позвонил. Вас что-то смущает?
Столбов перевел дыхание. Услышать подобное он не ожидал, ибо точно знал, что никто Лондона не оперировал. Откуда же у Гиппократа оказалась «запись операции»?
— А как ваша жена? — Вопрос был не совсем тактичным и вырвался непроизвольно. Столбов тут же пожалел об этом, но хозяин по-прежнему оставался ровным и доброжелательным, сохраняя терпение и выдержку инка.