И вот на этом черном и одновременно прозрачном фоне, полном жизни и движения, тишины и грохота, из конца в конец Вселенной промелькнули сиреневые зарницы, беззвучно сотрясая Мироздание (мгновенная боль в глазных яблоках и в ушах, будто иглы загнали), и Клим услышал отчетливый, раскатистый шепот:
— Мастер, немедленно выходи из транса! Ты не подготовлен.
— Кто это? Аристарх, ты?
— Немедленно сними напряжение, загонишь сердце!
— Где ты? Я просто пытаюсь найти тебя, а меня забросило куда-то в дальние дали. Желательно встретиться сегодня у Ромашина, обговорить кое-какие планы.
— Я на Плутоне, буду к вечеру. Отключайся, ты еще не сидишь в нашем поле, а в одиночку такие сеансы осилить невозможно.
— Я встретил Варлица…
— Ганса Варлица? Он же на Меркурии, один из старейших интрасенсов, ему сто двенадцать лет. Ну и что?
— Он посоветовал то же самое — «впаять» меня в это ваше поле.
— Встретимся — обговорим. — Железовский не смог удержаться от восхищения, прозвучавшего в его последних пси-фразах. — Ну ты и даешь, мастер! Чтобы самому, без помощи и тренинга раскрыть границы гипервидения на миллиарды километров и выйти в Запределье — это надо суметь! Что, кстати, чревато для здоровья, резервов может и не хватить.
— Мне казалось, я «обнял» всю Вселенную…
— Когда я впервые вышел на этот уровень гипервидения, мне тоже показалось, что я вижу всю Вселенную. Отключайся. А когда придешь в себя, позвони отцу.
— А в чем дело? — Тревога вошла в сердце горячим свинцом.
Но пси-голос Железовского уже потерялся в шумах пространства, перестал сотрясать громадные просторы пустоты, исчез.
Клим хотел найти в этой пустоте двойной шарик Плутона-Харона, но сил не хватило, и мир вокруг начал стремительно сжиматься, пока не провалился в кратер головы. Боль ударила по нервам кипучим валом…
Зеленое и голубое… Внизу зеленое: бесконечная равнина, леса и поля с морем трав; вверху голубое: небо и космос за ним, не черный, не глубокий и мрачный — тоже голубой… Тепло… ни ветерка, ни звука — идиллия… Но что это появилось в небесной голубизне? Черная точка… она увеличивается. И цвет неба стал изменяться от голубого к синему, скатываться в фиолетовый… Точка приблизилась, превратилась в «черного человека», угловатую кристаллическую глыбу без глаз, но с мощными орлиными крыльями. «Черный человек» остановился напротив, изредка пошевеливая крыльями, и внимательно посмотрел — впечатление было, что он именно посмотрел — без глаз! — на того, кто преградил ему путь…
Власта проснулась с чувством сожаления и тревоги: «черный человек» что-то сказал ей, предупредил о чем-то, но о чем — она уже не помнила.