— Ты бы лучше навестил Купаву, — пробурчал старик.
— Па, ну что ты заладил одно и то же. — Клим поморщился. — Я же говорил тебе: был я у нее…
— Она во Второй брянской клинике, отделение психотерапии.
— Что?! — Сердце рванулось с такой силой, что, казалось, загудела грудная клетка. — Что с ней?
— Насмотрелась и наслушалась всякой дряни.
— Ви-нарко?
— Врач сказал, что ее едва удалось вернуть из транса.
— О черт!… Это моя вина… я знал и… — Мальгин бросился из комнаты так внезапно, что «домовой» не сразу догадался извиниться и выключить связь.
Отец смотрел из виома прищурясь, и лицо у него было печальное и доброе.
— Беги, беги, тигр, потерявший след… — пробурчал он. — Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь…
Мальгин ворвался в здание клиники как снаряд, разве что не произвел такого разрушения и ухитрился никого не покалечить. Вопрос киб-дежурного: вы куда? — он проигнорировал. Пси-зрение вело его в нужном направлении не хуже указателей на стенах.
Купава лежала в сорок девятой палате, почти полностью похожей на ту, в которой лежал Мальгин после своего рейда на Маат и Орилоух вслед за Шаламовым. Одна стена была совершенно прозрачна, создавая иллюзию открытого окна, и низкое осеннее солнце заливало комнату потоками густого оранжевого света. В углу комнаты располагалась стойка медкомбайна, помаргивающая цветными огоньками, в другом дежурил киб, похожий на стоящего на задних лапах тушканчика, но с четырьмя передними лапами. Мебель в комнате была трансформная, и Купава сформировала по своему вкусу столики, диван и пуфы для пространственной организации гарнитура.
Женщина лежала на кровати, опираясь на высокие подушки, и безучастно смотрела в окно. Губы ее шевелились, будто она разговаривала сама с собой. Бледные щеки, синева под глазами, заострившийся нос говорили сами за себя. Мальгин остановился на пороге, потрясенный той переменой, которая произошла с его бывшей веселой и решительной женой. Может быть, поэтому его гипервидение дало на этот раз осечку, а эмоциональная интуиция не сработала, и он не смог определить состояние Купавы и прочитать ее мысли.
Она повернула голову, некоторое время смотрела на посетителя с прежним безучастным видом, потом в глубине глаз разгорелся огонек, брови поднялись, сломав трагический треугольник, но губы прошептали не те слова, которые ждал Клим:
— Снова ты. Зачем пришел на этот раз?
— Пава, — с дрожью в голосе сказал Мальгин, подходя к ней. — Это правда?
Брови Купавы снова изогнулись в недоумении, потом она поняла, усмехнулась.
— Странный вопрос. Разве ты не веришь врачам?