— Извините, что оторвала вас от творческой работы, — с иронией проговорила Власта. — Вы хотели навестить наш отдел…
— Передумал, — лаконично ответствовал Железовский. — Ваше предложение насчет работы мне не подходит. Извините. Во-первых, все интрасенсы — индивидуалисты, жаждущие свободы в максимальной степени, и я не исключение. Я предпочитаю заниматься тем, что мне нравится. А во-вторых: живи тихо — не увидишь лиха.
Бояновой показалось, что Железовский при этом лукаво подмигнул ей, но вряд ли это соответствовало истине.
— Насчет лиха — это ваш девиз?
— Просто человек я осторожный и люблю комфорт. — Аристарх повел рукой вокруг. — Камни — моя страсть. Не хотите оценить коллекцию?
— Некогда, — отрезала Власта, выключая виом. Она была раздосадована и разочарована до такой степени, что не сразу ответила на вопрос Умника:
— Я вам еще нужен?
— Нет, — ответила она уже спокойней и пробормотала: — Ну и ну! Что в тебе нашла Забава? Не понимаю!
Позвонив домой и предупредив дочь, что будет ночевать у сестры, в пол-одиннадцатого вечера Боянова воспользовалась метро управления и в одиннадцать была уже в Вылкове, пригороде Софии, где жила Забава.
По местному времени было всего лишь девять вечера, но темнота и здесь властвовала над землей и небом.
Отпустив такси, Боянова мельком посмотрела на плывущие над головой алые огоньки чужой машины, подумала: прикрытие, наверное, любит Алекс архаику, — и тут же забыла об этом. Лифт вознес ее на семнадцатый этаж здания-пирамиды, а спустя минуту она уже входила в квартиру сестры: жилой стандарт — четыре комнаты, кухня, сауна.
Забава примеряла новое платье, вырастив из стены треугольник зеркала. Оглянулась на звук шагов.
— Как я тебе?
Комиссар оценивающим взглядом прошлась по фигуре сестры.
— Весьма недурно. Однако носить такое можно только вечером.
Платье горело, то есть впечатление было такое, что легкая ткань вспыхнула и горит бездымно, трепеща язычками пламени: алыми, оранжевыми, голубыми и фиолетовыми. Сквозь неумирающее и нежгучее пламя изредка то туманной кисеей, то рельефной скульптурой — на мгновение — проступало прекрасное тело молодой девушки, полное сил и женственности.
— Стиль «аутбэст», — проговорила Забава смущенно. — Зиркорн, конечно. И все же красиво, да?
Она небрежно взмахнула рукой, и платье вдруг стекло к ее ногам лужицей света. Оставшись в бикини, девушка нагнулась, подобрала «лужицу», превратившуюся в ленту, бросила в дырчатую пластину стенного шкафа, который проглотил ленту и заурчал, как сытый кот, ожидая приказа. Забава щелкнула пальцами, надела выданный шкафом халат — ничего не скрывающий по сути, прошлась перед сестрой, покачивая бедрами, и обе засмеялись.