— Неужели ты настолько… — начал было Анри.
Однако не закончил, закатил глаза, развернулся и пошел к книгам, разбросанным на полу.
— Идем. Четыре руки лучше справятся с любой работой, чем две.
Они занялись делом, старательно разбирая книги по алфавиту и по сериям. Это было непросто даже с двумя парами рук. Джо Будро знал, что, как бы они ни старались, для одной из книг они не найдут места ни на одной из этих полок. Не важно, о чем эта книга, ей не найдется места здесь, на этих прилавках, в этом магазине.
Ей нигде не найдется места.
В отеле было не так светло, как на улице, и, войдя внутрь, Питер почувствовал облегчение. Впрочем, он все равно не снял темных очков, скрывавших от Меган и Теда, как он постоянно щурился. Джордж отправился на работу в больницу и, возможно, спит сейчас за своим рабочим столом. Питер именно так и поступил бы, будь у него рабочий стол.
Он же вместо этого средь белого дня разгуливал по городу. Да, было холодно, а небо затянуто тучами, но дневной свет оставался дневным светом. Впрочем, надо признать, что Тед позвонил очень кстати. Благодаря ему путешествие стало намного короче, чем могло быть, поскольку теперь они знали, что им следует отправиться в отель «Парк-Плаза».
— Однако день еще не закончился, — пробормотал Питер.
Меган и Тед посмотрели на него удивленно.
Меган вела себя замечательно. Она просто шагала рядом, время от времени прикасаясь к его локтю и утешая взглядом. После прошедшей ночи Питер не мог до конца поверить в происходившее. Либо она великолепно держала себя в руках и была потрясающей Женщиной, либо окончательно спятила. В любом случае Питер считал, что таких, как она, немного.
В отличие от Меган Тед болтал без умолку, словно забыв всю серьезность ситуации. Он не замолкал вот уже три четверти часа, то рассказывал анекдоты, иногда даже смешные, то с самым серьезным видом спрашивал Питера, как он себя чувствует… Иными словами, постоянно напоминал Питеру о воздействии дневного света. К счастью, ответы Теду были не нужны, хватало невразумительных звуков. В противном случае Питеру пришлось бы его слушать. Да, он сумел победить заблуждение своих собратьев, которого они придерживались на протяжении многих веков. Однако это было нелегко, ему приходилось концентрироваться каждую минуту, а в голове у него звучал мерзкий голос: «Ты давно должен был сгореть, тупица».
И, конечно, он испытывал боль. Да, ему было больно, но он знал, что так будет. Пока он окончательно не избавится от вложенного в его голову суеверия, боль никуда не денется. Питер не сомневался, что рано или поздно этот день настанет, день, когда он больше не будет чувствовать, как солнечные лучи отнимают у него силы. Боль отступит. Или почти отступит. Просто останется рядом.