Сирийские перекрестки цивилизации (Скляров) - страница 73
Но вернемся в Пальмиру.
Если посмотреть на схему древнего города, то можно заметить, во-первых, что источник Эфка располагается несколько в стороне от основных районов древней застройки. Это подтверждает высказанную мысль о том, что значение источника явно неправомерно преувеличено. А во-вторых, вся планировка древней Пальмиры явно привязана к высохшему руслу реки, которая тут текла в незапамятные времена (ныне это пересохшее русло называется Вади аль-Кубур). Такая привязка не может быть случайным совпадением и указывает на то, что река играла важную роль в жизни города, который возник тут в то время, когда по высохшему руслу еще текла вода – как минимум тогда, когда началось ее пересыхание и речной поток имел сезонный характер, но возможно, и ранее, когда река имела постоянное течение.
Рис. 82. Схема археологического комплекса Пальмиры
И тут показательно, что часть некрополя с погребальными башнями, расположенная как раз в Вади аль-Кубур, датируется периодом I–III веков нашей эры. Ясно, что никто бы не стал строить гробницы в месте, которое хотя бы периодически затапливается водой – особенно в таком городе, где эта живительная влага представляла огромную ценность. Так что к рубежу нашей эры река тут не только полностью пересохла, но и жители Пальмиры уже забыли о том, что тут когда-то текла вода.
Правда, в подобном рассуждении есть один «неудобный» момент. Дело в том, что основные сооружения, руины которых сохранились ныне, датируются преимущественно этим же периодом (плюс-минус какое-то время). Но это вполне объяснимо тем, что создатели этих сооружений могли просто ориентироваться на планировку более старого города, на месте разрушенных построек которого они возводили уже свои…
(Это рассуждение нам понадобится далее, и мы к нему еще вернемся.)
Местный оазис посреди пустыни оказался очень удачно расположенным – на пути древних торговых караванных путей, связывавших регион побережья Средиземного моря с цивилизациями Междуречья. Погонщики верблюдов и торговцы могли здесь передохнуть от палящего зноя и пополнить запасы живительной воды, так необходимые для дальнейшего перехода по пустыне.
Жители оазиса, которые некоторое время промышляли в том числе и грабежом заезжих купцов, довольно быстро сообразили, что гораздо выгоднее не заниматься вроде бы простым, но все-таки рискованным для жизни разбоем, а наоборот – обеспечивать безопасность путешественников, предоставлять им отдых и брать за это вполне официальную плату. Говоря другими словами, перешли от бандитизма к «крышеванию» – вместо грабежей караванов они стали заниматься их охраной. Это привело к значительному увеличению торгового потока через оазис, а следовательно – и к росту доходов местных жителей. Небольшое поселение превратилось в довольно большой город, ставший в некоторый момент столицей самостоятельного государства, посмевшего угрожать (хоть и очень недолго) даже великой Римской империи.