Она улыбнулась одной из тех материнских улыбок, которые создают ощущение, будто ты – самое драгоценное, что есть в мире. Разумеется, мне никто таких улыбок не дарил, но если бы подарил, не сомневаюсь – это выглядело бы именно так, как у Клэр Ченнинг.
Уэс рядом со мной заметно напрягся.
– Мама… – предостерегающе начал он.
Клэр провела рукой по лацканам его пиджака и застегнула одну из пуговиц сорочки. Глядя, как она хлопочет над ним, я беззвучно хихикнула.
– Ох, милый, расслабься. Я знаю, что Миа – просто друг. Поэтому никакого вреда не будет, если ты приведешь ее на поздний завтрак в воскресенье, так ведь? – спросила она тем самым тоном, возразить которому было невозможно – если, конечно, ты не желал испытать огромное чувство вины.
На секунду я задалась вопросом, а не католичка ли она. Моя бабушка говорила таким же тоном, перед тем как привести цитату прямиком из Библии.
Уэс вздохнул и покачал головой.
– Мы придем. В обычное время? – спросил он.
– Мой славный мальчик.
Она повторила фокус с целованием воздуха у обеих его щек, затем развернулась ко мне и проделала то же самое.
После этого мы снова направились к бару.
– Мне нужно выпить, – шагая впереди, бросил Уэс.
Я не смогла сдержаться и рассмеялась.
– Что тут такого смешного?
– Ты всегда поступаешь так, как велит тебе мамочка? – всхлипнула я от смеха.
Когда мы дошли до барной стойки, я придвинулась к нему.
– Маменькин сынок! – выпалила я ему прямо в ухо.
– Ох, замолчи. Я всерьез начинаю сомневаться в том, что поступил разумно, подписавшись на это. Я бы мог раздобыть себе безмозглую куколку Барби, знаешь ли.
Одна его бровь поползла вверх, губы скривились в нарочито неодобрительной гримасе, но глаза все равно его выдавали. Они сверкали зеленью и весельем.
Я шагнула вперед, чтобы поразить Уэса следующим выстрелом, однако зашаталась на своих высоченных шпильках. Он подхватил меня и прижал к себе. Я положила руку ему на плечо, а он обнял меня за талию.
Его глаза, обычно пастельно-зеленые, вмиг окрасились в цвет молодой весенней листвы. Он облизнул губы, и я непроизвольно облизнула свои. Тепло его ладоней, прижатых к моей обнаженной спине, просачивалось под кожу. Когда он держал меня в объятиях, все комната вокруг нас как будто таяла. Я чувствовала стук его сердца у самой своей груди.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
– Да ты шальная девчонка, – сказал он, сжимая губы и наклоняясь ниже.
Нас разделяло не больше двадцати сантиметров. Мы стояли посреди деловой коктейльной вечеринки, у самого бара, где любой мог нас увидеть.
– А ты маменькин сынок!