Любимое изречение собеседника напомнило о других событиях, которые как раз блистательно подтверждали правоту старого сыщика: встречу с фрау Дизенхоф, с Маргаритой, Гретой-Винегретой.
"А Конькову передай привет от Винегреты. Я его боялась, как огня опасный человек, злой..."
Павел глянул на Конькова искоса, будто со стороны, чужими глазами, попытался представить, каким двадцать с лишним лет назад видела его вышеупомянутая особа - кстати, спросить его надо будет, откуда взялось такое диковинное имячко...
Коньков перехватил его взгляд, истолковал по-своему:
- Я тебя не сужу, Севыч. Не ввязался - и правильно. Ты в отпуске. Небось, и удостоверения-то при себе не было.
- Не было. Потому я в аэропорту к милиционерам не пошел. Пока объяснишь, что к чему... А тут Лиза - о ней тоже надо было позаботиться, она в шоке... Дурак я, посадил её в самолете рядышком с той, они всю дорогу ля-ля. И вдруг - на тебе, только что подружились, и вдруг - кровь, мертвое тело...
- Ладно, нас и по телефону отлично поняли. А с Лизой - случай тяжелый, но не смертельный, поймет же она в конце концов...
- Твоими бы устами да мед пить, Шерлок Холмс...
- Не спишь?
- Проснулась только что. Сколько времени?
- Утро скоро. Пять. Зря ты с нами не посидела.
Лиза не ответила, отвернулась, сделала вид, будто спать собирается. Павел положил ей руку на бедро, она дернулась недовольно, попробовал обнять покрепче - какое там!
- Ты бы ещё дольше с Коньковым трепался. Все успел рассказать или чего забыл?
- О чем ты?
- Ни о чем!
Проснулся Павел около десяти, за окном светлым-светло. Половина одиннадцатого, надо же. Вторая половина кровати пуста, доносится слабый запах кофе.
В кухне Лизы тоже не оказалось. Сидели над остатками завтрака разогретыми вчерашними пельменями оба старика, и вид у них странный.
- Уехала Лиза, - немедленно доложил Коньков, - Сказала, что домой.
- Не сказала, когда вернется?
Они же вместе собирались сегодня в Удельную, к Лизиной матери. Заночевали бы там, Павлу на работу только в понедельник...
- Приказала обратно не ждать, - сказал Коньков, - И чемодан взяла.
Отец отвел глаза. Павел обозлился: вот даже как - не ждать! Развод, горшок об горшок, ах ты, черт, хоть бы стариков-то не вмешивала...
Он круто развернулся, пошел обратно в комнату - так и есть, ещё с вечера вещи разложила, все его - на стуле, свое в чемодане увезла. Ушла, не простившись, - ну и скатертью дорога...
Дверь отворилась, в комнату просочился Коньков.
- Я Палыча после её ухода валерианкой отпаивал. Вернее сказать, валидолом...