Арха поймала себя на мысли, что все демоны, в той или иной степени, но напоминали ей больших кошек. Дан был похож на вальяжного, но несколько тяжеловатого тигра. Тхия походил на притаившуюся, готовую в один прыжок разделаться с врагом, пуму. А вот шавер больше всего напоминал вечно напряженную, припавшую на пружинящие лапы, пантеру. И чёрная, масляно поблёскивающая от пота кожа, только усиливала эту похожесть. Пожалуй, желтые глаза тоже.
— Я всегда знал, что ты полная и окончательная кретинка, — оповестил ведунью Ирраш, пока она любовалась его статями. — Не предполагал только — насколько.
— И что я опять не так сделала? — протянула Арха, невольно поджимая уши.
Действительно, ей было обидно и даже очень. Лекарка тут демоном, исключительно с точки зрения эстетических чувств, естественно, любовалась. А он опять её обвиняет невесть в чем. Где справедливость?
— Тебе начать с того, что не одна приличная баба на задний двор казармы никогда не сунется? — неожиданно любезным тоном осведомился ушастый и продолжил, переходя на свой привычный, рычащий. — Или закончить тем, что здесь полно арифедов?
— И при чем тут обилие арифедов? — не поняла ведунья.
— Наверное, при том, что они шаверов ненавидят, идиотка! — едва не плюясь, оповестил ее ушастый.
— Я человек…
— Вот если ты им сможешь объяснить это, пока они тебе шею сворачивают и подол задирают, то можешь считать, что ты молодец! Причем я не уверен, в какой последовательности они с тобой это проделают!
— Но ты же тоже шавер… — пролепетала лекарка, испытывая горячее желание спрятаться за оградку, на которой она совсем недавно так шикарно сидела, а теперь съежилась, мечтая очутиться как можно дальше отсюда.
Но уже в следующий момент природная ее робость куда-то испарилась. Потому что ушастый ответил ведунье такой неподражаемо самодовольной улыбкой, что Арха уже мечтала только об одном — выдернуть все клыки желтоглазого и собрать из них ожерелье. Может быть, это в дальнейшем бы спасло ее от выражения: «Сравнила меня с собой! Кто я и кто ты?!».
— Я, вообще, гостья Тхия! — выпалила она, насупившись. — И его собственность!
— Что, конечно, помешает продемонстрировать тебе глубину местных фьордов, высоту стен и мягкость земли, — оскалился ушастый. — Вбей раз и на всегда в свою пустую башку. Арифеды шаверов ненавидят! Это в крови, в подкорке.
— Боюсь даже спросить, с чем связана такая горячая любовь. Наверняка, незаслуженно…
— Вполне заслуженно! Если бы не мы, то резни арифедов и не было. Только шаверы могли отследить кровососа, спрятавшегося и…