Шли они долго. Судя по порыву ветра, хлестнувшего щеку ведуньи мелкими солёными брызгами, хаш-эд спустился к берегу. Но потом снова начал подниматься. У Архи мелькнула паническая мысль, что поркой она не отделается и рогатый решил ее просто утопить. Но даже тогда она не только рта открыть не посмела, но и головы не подняла.
Неожиданно вокруг потемнело и щебень перестал поскрипывать под тяжелыми шагами демона. Кажется, он вышел на утрамбованную землю или ровный каменный пол. Дан сдернул с себя плащ, усадил на него ведунью и куда-то пропал. Девушка ошалело огляделась, понимая, что, по крайней мере, немедленно её убивать не собираются.
Оказалось, что она сидит на здоровом валуне внутри небольшой пещерки. Или, скорее, под защитой скального выступа, прикрывающего ее от ветра и соленых брызг, фонтаном бьющим снизу. А Дан стоит к ней спиной на краю узкого козырька. Темный абрис его фигуры на фоне светлого неба казался вырезанным контуром во Тьму. Плащ и волосы развивались. А капли воды, оседавшие на плечах, поблескивали, словно алмазная крошка.
Никогда он не казался ведунье таким поистине демонически великолепным… и таким страшным.
— Мистрис Каррен, постарайтесь ответить мне честно. Если это, конечно, возможно. Какие моменты нашего с вами общения были заранее отрепетированы и продуманы?
— Чего?
Ведунья действительно не поняла, о чем он ее спрашивает. И, кажется, это было ее большой ошибкой. Потому что рогатый, до этого стоявший, повернувшись спиной, шагах в пяти от нее, вдруг оказался близко. Так близко, что девушке пришлось даже отшатнуться — иначе бы она уперлась носом в его живот. А он и так нависал над ней глыбой взбешенного мрака.
— Я спрашиваю, — с расстановкой, ледяным и очень спокойным тоном, пояснил демон. — Когда именно вы мне врали? И какие из ваших поступков не были проявлением вашей природной непосредственности, а носили продуманный характер?
— Дан… я… — лекарка от растерянности даже сообразить не могла, как ей оправдываться. — Я никогда… Клянусь!
— Помниться, в самом начале нашего знакомства я сказал, что вы врете самим фактом своего существования. И, кажется, тогда я был прав, — прошипел лорд.
А Архе показалось, что он не говорит, а по щекам ее лупит — жестко, наотмашь. Это было настолько несправедливо и неожиданно, что у нее слезы мгновенно высохли. Его слова даже обидными не были. Они словно черту подводили. Точнее, не черту — пропасть. Которая, как казалось совсем недавно, исчезла навсегда.
— Возможно, что и были правы, лорд Харрат, — тихо сказала ведунья, кутаясь в собственный плащ, — только сомневаюсь, что вы. Этот припев, кажется, из песен Ирраша и вашей «ещё не невесты»? Хотя, что это я? Уже и невесты.