Точнее, она хотела полюбопытствовать. Но вместо вопроса, заданного незаинтересованно-язвительным тоном, вышло невнятное клацанье. Зубы выбивали чечётку в такт шагам сбегающей по лестнице гигантши. Стоило признать, что ход у Ведьмы, архиной кобылки, был гораздо мягче, чем у грахи.
— Ро показал, — неохотно ответила гордая северянка.
— А кто такой Ро? Ах да! Новое местное воплощение Тьмы…
— Не надо так про него, — Ю сжала ноги ведуньи, которую придерживала под коленями, с такой силой, что девушка невольно пискнула.
— Не буду, — поспешно пообещала лекарка. — Не надо мне кости ломать. Я понятливая. Ты только скажи, так — это как?
— Не смейся над ним.
Голос у великанши был недовольным. Кажется, граха и сама не слишком хорошо понимала, что её разозлило больше. Язвительное замечание Архи или собственная забота о лорде.
— Вот так и заканчивается женская дружба! — грустно пролязгала зубами ведунья.
— Я же не говорю, что у твоего рогатого прынца морда на козлиную похожа, — хмыкнула Ю.
— Эй! Полегче на поворотах! — возмутилась Арха, что было силы саданув гигантшу кулаком между лопаток.
— Вот так и заканчивается женская дружба! — с неожиданно прорезавшимся юмором хмыкнула Ю.
Лекарка хотела было ответить ей что-нибудь хорошее, но не успела. По глазам неожиданно резанул дневной свет, после полумрака замка выжимающий слезы и не дающий видеть. Пока лекарка проморгалась, Ю успела поставить её на землю. И даже заботливо поддержала, потому что окончательно дезориентированная ведунья едва на задницу не приземлилась.
Правда, когда способность видеть вернулась, ситуация понятнее не стала. А, попросту говоря, девушка решила, что сошла с ума. Потому что прямо перед ней один Адин помогал другому Адину одеться. Причём с таким же энтузиазмом и всяким отсутствием почтения, с каким саму Арху недавно Ю в одежду впихивала.
И только спустя пару ударов тяжело бухнувшего сердца и мгновения весьма неприятного головокружения, лекарка осознала, что прибыли они все на ту же тренировочную площадку. И один Адин — это Дан, решивший, видимо, с утра поразмяться. И, по демоническому обыкновению, под это дело разоблачившийся по пояс. А второй Адин — это действительно он сам. Правда, непонятно откуда взявшийся. Да ещё с такой хмурой физиономией.
Пожалуй, такое выражение на лице своей «мамочки» девушка видела всего один раз. Зимой, когда он раздавал трынделей стражникам за то, что они Арху найти не могли.
И все факты, сложенные вместе, свидетельствовали только об одном. Дню предстояло стать ещё гаже, чем лекарка предполагала.