Большей идиоткой ведунья себя никогда не чувствовала.
Все, что девушка увидела перед собой, действительно напоминало рыцарское ристалище — большая, почти овальная площадка, усыпанная песком. Только барьера посередине не было, да на концах поля не виднелось шатров с развевающимися стягами. Там просто жители стояли. И пялились на ведунью, естественно. Она хотела приветливо помахать им ручкой, но не смогла отодрать ладонь от подлокотника. Платьишко держало куда основательнее оков.
Сбоку от лекарки послышалось бряцанье и металлический лязг. Поскольку голову она повернуть была не в силах, пришлось глазами косить. И порадоваться, что хоть кому-то сейчас хуже, чем ей самой. Потому что полный доспех весил, наверное, куда больше её платья. А доспех — чёрный, понятно — был по-настоящему полным. Включая перчатки, ботинки и шлем с такой же короной, как у Архи на макушке, только размерами побольше.
Тхия, бряцая и гремя, как бочка, набитая гвоздями, плюхнулся в соседнее кресло, жалобно под ним скрипнувшее.
— Надеюсь, тебе там внутри жарко, — от всего своего большого сердца пожелала ведунья.
— Ты даже не представляешь, насколько, — гулко отозвался рыжий. — Под вот этим вот еще и кольчуга.
Он тихонько стукнул латной рукавицей по нагруднику. Звук над ристалищем пошёл такой, словно кто-то в гонг ударил. Суетливый бес, бегающий по арене, подпрыгнул и обернулся, задрав голову. Тхия, скрипя как несмазанная телега, поднял руку, махнув ему. Мол, все нормально, можете бегать дальше.
— Если я когда-нибудь пойму эти ваши традиции, то небо с землёй сойдётся, — пробурчала Арха и попыталась поёрзать в кресле, потому что нестерпимо зачесался копчик.
Ничего толкового у неё, естественно, не получилось.
— Чего тут непонятного, студентка? — отозвался рыжий, как показалось ведунье, достаточно раздражённо. — Леди — воплощение Тьмы. Лорд — защитник. Понятно, что они не могут выглядеть, как обычные жители.
— Кубок за оригинальность костюма уходит тому, кто это придумал. Мне вот только интересно, это арифеды такие чокнутые или у всех лордов творится подобный маразм? — не выдержала лекарка.
— У всех, — Тхия подумал и все-таки самокритично добавил, — в большей или меньшей степени. Все-таки, мы за традиции крепче всех держимся.
— А зря. Могли бы сильно облегчить собственную жизнь, — посоветовала Арха и, не удержавшись, чихнула.
От её одеяний невыносимо воняло сандалом и лавандой. И все равно лекарке мерещилось, что через запах слежавшейся одежды пробивается трупный аромат. Она никак не могла забыть, что это платьице ещё и покойницы нашивали.