Через несколько минут они были на месте взрыва. На воде расплывалось масляное пятно, плавали обломки дерева. Матрос подцепил багром белую фуражку и молча положил ее на палубу к ногам капитан-лейтенанта Дана.
«Круг Семи камней»
Немцы, обходя с флангов, уже дважды заставили Назарова менять позицию, отступая к сопкам. Командовал десантом высокий офицер в кепи. Старшина несколько раз пытался подстрелить его, но немец, словно предчувствуя выстрел, ловко прятался за камнями.
Войтюк ругался последними словами.
– Вот ведь змеюка склизкая!
Кривокрасов слева сдерживал автоматчиков короткими очередями. Данилов взобрался на вершину сопки и сидел, поджав ноги, чуть поводя перед собой ладонями. Тучи постепенно смыкались на полем боя, обещая скорый снегопад, а может дождь. Назаров посмотрел на часы. Прошло уже полчаса из тех шестидесяти минут, что просил обеспечить ему профессор. Столб света продолжал вращаться, теперь его уже должны были видеть и немцы. Почему-то они не стреляли в профессора и Боровскую, стоявших почти не скрываясь среди обломков скал у подножия сопки.
– Капитан, – крикнул Войтюк, – обходят, мать их так!
– Старшина, Михаил, бегом вниз, мы прикроем, – приподнявшись, Назаров дал очередь в сторону перебегающих автоматчиков
Первые снежинки закружились в воздухе, чуть слышно посвистывал ветер, набирая силу. Назаров взглянул в небо. Снег падал все гуще – Данилов сдержал обещание. Сам он не спеша спускался по склону, направляясь к профессору.
Войтюк и Кривокрасов уже достигли нагромождения скал чуть выше места, где стоял Барченко. Назаров увидел, что Михаил машет ему рукой: давай, мол, беги, пока они не стреляют.
– Иван, вперед! – скомандовал он.
Межевой покатился вниз по склону, Назаров подхватился с земли и устремился вслед за ним. Немцы, почему-то не стреляли. Упав рядом с Кривокрасовым, капитан посмотрел назад. Сквозь падающий снег было видно, как немцы занимают позицию в том месте, которое они только что оставили.
– Черт, запросто срезать могли, – сказал Назаров.
– Вот и я о том же, – подтвердил Михаил, – даже странно как-то. Подождем, что дальше?
– Подождем. Войтюк, не стрелять.
– А куда стрелять – все снегом запорошило, – отозвался старшина.
Ждать пришлось недолго. Усиленным мегафоном голос на ломанном русском языке раздался так неожиданно, что Назарову даже показалось, что это эхо то ли взрыва, то ли выстрела.
– Профессор Барченко, Александр Васильевич! Это Роберт Вассерман, предлагаю начать переговоры.
Назаров посмотрел на профессора, привалившегося к обломку скалы и не сводящего взгляда с «Золотых врат». Барченко оглянулся. На его лице явно читалась досада, граничащая со злостью. Повернувшись к немцам, он сложил руки рупором.