В виде луча света Эомин пронизал околоземное пространство.
Через несколько минут он вышел из башни интегратора одного из многих, установленных на поверхности земного шара. На этот раз здание интегратора было расположено на дальневосточном побережье, в одном из заливов Охотского моря. Вечно синее небо, лазурный водный простор, пышное цветение природы — на миг утишили боль в душе Эомина. Он жадно вдыхал воздух древней колыбели людей — землян и "гомо галактос". Вот над головой Эомина, словно яркая птица, порхнула на орнитоплане совсем юная девушка — вероятно, школьница из того вон города-цветника, что пеной легких зданий сбегает к морю со склонов когда-то высокого горного хребта. Она тоже ни о чем не догадывается, любуясь морем, солнцем, небом. Как и десятки миллиардов других. "Да, они ничего не должны знать, — подумал Эомин. — Зачем омрачать радость живущих, к чему перечеркивать смысл жизни их предков?.."
Эомин, вернувшись в здание-башню, вызвал центральную станцию связи.
— Где сейчас Динос? — спросил он всепланетного информатора.
— Шестой спутник Юпитера, — лаконично ответил информатор спустя секунду. — Испытывает новую модель антиракеты.
— Вызываю его в 8-й восточный интегратор…
"Антиракета…" Эомин усмехнулся. Вполне в духе Диноса. Всегда что-нибудь испытывает. Все рвется в какие-то недостижимые дали. Совсем недавно именно он, Динос, уговаривал его совершить с ним отчаянное путешествие в Мегамир.
— А зачем в Мегамир? — спросил тогда Эомин.
— Отыщем один из тех миров, о которых я узнал в древнейших записях.
— Объясни подробнее, — попросил Эомин, снисходительно разглядывая Диноса. Казалось, тот был весь начинен взрывчатой энергией. Движения Диноса были резки и порывисты, глаза горели. Он являлся одним из немногих представителей мало сохранившегося и редко встречавшегося подвида "гомо эмоцио".
— Я наткнулся там на любопытные мысли одного первобытного естествоиспытателя. Его имя случайно уцелело на магнитных паутинках — "Эйнштейн". Так вот, послушай:
"…Возможно, что существуют другие миры, вне всякой связи с нашим, то есть вне всякой постижимой для нас связи. Возможно — пожалуй, даже вероятно, что мы откроем новые звездные миры, далеко выходящие за пределы того, что исследовано до сих пор. Но никакое открытие никогда не выведет нас из установленного нами трехмерного континуума — так же как исследователь из плоского, двумерного, мира никогда, что бы он не открыл, не вырвется из своей плоскости.
Поэтому приходится успокоиться на конечности нашей части вселенной. Вопрос о том, что за нею, не подлежит дальнейшему обсуждению, потому что он приводит только к чисто логической возможности, не поддающейся научному использованию…"