– Отчислят нахрен, и правы будут, – тихо подумал он вслух. Хотя до конца и не верил в такой исход.
Его собственное серебро – блестящие капли дождя, падали на подоконник и убаюкивающее шелестели при ударах по пластику стеклопакета.
Рядом с кроватью, на столе, лежала папка, которую он позавчера получил от чиновницы в префектуре. Он честно пытался разобраться в договорах, но ему не хватило знаний делопроизводства чтобы понять кто и что нарушил, выполняя государственный заказ. Возможно, тут помог бы специалист по бизнесу или юрист, но где такого найти? Среди друзей Федора числились одни металлурги, дизайнеры и всякого рода бездельники, которые ничего не понимали в продвижении товаров, но гордо называли себя «пиарщиками», хотя знаний их хватало только на то, чтобы ставить гиперссылки в блогах.
Он потянулся и взял синюю папку в руки, попробовал ее на вес и открыл на случайной странице. Этот договор он уже видел. Он назывался пафосно: «Комплекс мероприятий по углублению и развитию отечественного социально-культурного кода, упрочению духовных скреп и привитию национальной гражданской идентичности среди граждан страны». Если бы перед ним стояла задача перевести на нормальный русский язык эту фразу из расхожего чиновничьего волапюка, он вряд ли бы справился. То есть, ему было понятно, что речь идет об укреплении единства граждан страны, но обилие слов и устойчивые обороты в названии, которые он и так слышал ранее по телевизору, наводили на мысль, что одно только «единство» – недостаточный перевод для этого госконтракта, и что в нем содержится что-то еще, недоступное человеку со стороны.
На несколько минут дождь стих, и то, что его звуки маскировали от Федора, проявилось в виде отдельных фраз, мелодий и щелчков. Отец смотрел телевизор на кухне. В те редкие часы, когда он не пил, он смотрел новостные каналы или развлекательные передачи, а потом, снова вспоминая жену, уходил в очередной запой. Так он и жил последние недели – изредка приходя в сознание и заглушая это сознание передачами, шоу, новостями, не касающимися его лично, а также подозрительными напитками мутными по содержанию и янтарными по цвету.
Федор поднялся с кровати и, не одеваясь, в одеяле, накинутом не только поверх тела, но и поверх головы на манер капюшона, вышел из комнаты и направился на кухню. Отец сидел в черной майке и шортах на столовом диване, закинув одну ногу на спинку, а другую на ручку дивана, а в руках давил уже истлевшую сигарету, пепел с которой уже давно покрыл пол и тапки.
На столе стояла пустая бутылка из-под алкоголя, а рядом на тарелке с отколотым краешком лежал палегг. Так по-норвежски назывался сэндвич, который сделан из всего того, что было найдено в холодильнике. Еще одно новое слово, которое Федор добавил бы в русский язык, так как феномен такого сэндвича есть, а слова для него до сих пор не придумано.