– Во-первых, я пришлю вам ключевые фразы того языка, на котором вы сможете говорить с теми, кто знает о происходящем больше нас с вами. Как только почувствуете, что утрачиваете понимание, вставляйте ситуативно одну из них, и восстановите презумционное единство.
– Спасибо.
– Своими каналами мы распространим информацию о том, что вы внебрачный сын замминистра Сивцова. Это Минкульт.
– Его в новостях часто показывают.
– Думаю, эта иллюзия поможет вам хотя бы примкнуть к определенным кругам. Но не упорствуйте. Если обман раскроется, последствия будут печальны. Поэтому все должны быть заинтересованы, чтобы воспринимать status quo, а не рыться в грязном белье. Если начнете избегать разговоров об отце, остальное сыграет вам на руку. Вы даже не представляете, сколько дверей открывает «Хава нагила» на рингтоне. Так что держитесь уверенно и дайте мне ваш идентификатор.
Стрельцов вынул из внутреннего кармана куртки электронный секретарь, включил его и ввел адрес с клавиатуры. Горчаков переписал номер и утвердительно кивнул головой.
Буквально через секунду на экране секретаря появились заветные десять фраз, которые, по словам Горчакова, дадут ему язык для разговора не только с партийными боссами и префектами, но и даже самим Столетовым:
Без комментариев.
Это вопрос перераспределения полномочий между федеральным центром и регионами.
Это неотъемлемая часть нашей культуры.
Решим вопрос согласно установленной процедуре.
Мы действуем строго в правовом поле.
Это вызовет недовольство определенных кругов.
Мы подготовим публичное заявление.
Не может не вызывать озабоченность.
Заниматься политическим шантажом.
Мы призываем к диалогу.
Глава Ж. Переличие участников
Когда Федор проснулся на следующий день, все произошедшее вчера показалось ему сном, лишенным своего содержания и хотя бы элементарного смысла. Еще месяца четыре назад, если ему кто сказал бы, что одиннадцать фраз, сотканных из распространенных политических клише, смогут открыть ему двери в кабинет Столетова, он поднял бы его на смех. Вчера же он словно погрузился в другую реальность, где все могло оказаться равно возможным и доступным, старые страхи отступили, и перед ним открывались разные пути, для путешествия по которым наличие или отсутствие формального образования не играли особой роли. И даже больше, само образование – роль. Словно он вышел за заборы, нагроможденные языком.
А сейчас наступало похмелье.
Карманный секретарь лежал на столе аккурат в изголовье его кровати, но Стрельцову не хватало сил подняться и протянуть руку. Общая усталость, под которой он подозревал депрессию после гибели матери и исключения из вуза, накатывалась с самого утра и отпускала его только ближе к вечеру, когда снова приходилось ложиться спать.