.
Графически акции, выбранные исследователем, представляли собой кривую нормального распределения, на крайних участках которой размещались многие эпизоды (известные как «хвосты»). Его диссертация (а она, несомненно, обсуждалась со Скоулсом) изобиловала скрытыми выводами для будущего LT. Фама предупреждал, что, в отличие от предполагаемых моделями идеальных рынков, реальные рынки переживают моменты «дискретных» изменений цен (опасных и отвратительных скачков), чреватых высокой вероятностью крупных убытков. Действительно, «такому рынку присущи по самой его природе более высокие риски»[89].
К моменту образования LT тот факт, что фактически все финансовые активы ведут себя так же, как и акции, которые описал Фама, был хорошо документирован[90]. Ценные бумаги, основанные на залогах недвижимости, обычно могли вести в соответствии с прогнозом, выведенным из модели, но должен наступить день, когда и они вывалятся из графиков, причем без всякого предупреждения. Как сказал Фама, «у жизни всегда жирный хвост»[91]. Через несколько месяцев после того как Джей-Эм разослал письмо инвесторам, мексиканский песо рухнул, и инвесторы впали в панику, что вызвало цепную реакцию – от Техаса до Огненной Земли. Рынки Аргентины и Венесуэлы не были независимыми игральными костями и обрушились одновременно. Доверие не восстанавливалось до тех пор, пока Роберт Рубин, министр финансов и бывший арбитражер Goldman, не оказал финансовую помощь странам Латинской Америки.
Если отслеживать ситуацию на рынке хотя бы время от времени, вероятно, у занимающегося этим делом человека возникнет внутреннее ощущение, что акции (или облигации) зачастую необъяснимо волатильны: они совершают великое множество колебаний в разные стороны. Самым очевидным примером таких движений был «черный понедельник», когда без всяких к тому поводов рынок обрушился на 23 %. Позднее экономисты вычислили, что если бы рынок открывался ежедневно с момента сотворения Вселенной, то шансы на такое резкое падение за один-единственный день все равно были бы ничтожно малы. И даже если бы срок существования Вселенной повторился один миллиард раз, то и в этом случае такой крах был бы теоретически невероятен[92]. Однако, как бы то ни было, обвал произошел. Очевидно, что прошлая волатильность, на основании которой делались расчеты, не подготавливает инвесторов к поджидающим их ударам и не предупреждает заранее о том, когда могут обрушиться такие удары.
Почему на финансовых рынках крайние случаи бывают чаще, чем при бросках монетки, и гораздо чаще, чем пресловутая «буря, происходящая раз в столетие», которую партнеры LT позднее будут поминать как корень всех своих несчастий? Главное условие случайных событий состоит в том, что каждый новый бросок монеты независим от предшествующего броска. Монетка не помнит о том, что три раза подряд выпала решкой; шансы при четвертом броске все равно 50:50.