– Иди отсюда, – велит он Ханне. – Мне надо позвонить.
На лестнице Ханна останавливается, слушает медленные щелчки – Нэт крутит диск.
– Офицер Фиск, – после паузы говорит он, – это Нейтан Ли. Я насчет сестры. – Он понижает голос, и до Ханны долетают лишь обрывки и ошметки. Нужно пересмотреть. Пытался с ним поговорить. Ведет себя уклончиво. Под конец слышно лишь одно слово. Джек. Джек. Будто Нэт снова и снова сплевывает, а иначе это имя не произнести.
Положив трубку – швырнув так, что телефон звякает, – он запирается у себя. Они считают, у него истерика, но он-то знает, что дело нечисто, Джек замешан, в головоломке не хватает какой-то детали. Если не верит полиция, родители тоже не поверят. Отец почти не появляется дома, а мать опять торчит у Лидии; за стенкой слышно, как она расхаживает там туда-сюда, словно кошка на охоте. В дверь стучится Ханна, и Нэт ставит пластинку – громко, заглушая стук по дереву и материны шаги. Впоследствии ни один из них не вспомнит, как прошел этот день, – лишь муть онемения, которую застило все, что случилось назавтра.
Вечером Ханна выглядывает наружу в щелочку чердачной двери. Под дверью Нэта – бритвенный световой разрез, под дверью Лидии – еще один. Полдня Нэт снова и снова крутил пластинку, а теперь наконец она докрутилась, и он не поставил заново, и тишина ползет на площадку густым туманом. На цыпочках сойдя вниз, Ханна видит, что в доме темно, отца все нет. На кухне подтекает кран: кап, кап, кап. Надо бы, конечно, завернуть, но тогда станет совсем тихо, а это сейчас невыносимо. Вернувшись на чердак, Ханна воображает, как в кухне капает кран. С каждым кап на матовой стали раковины появляется новая капля.
Ужасно хочется забраться в постель сестры и уснуть, но там мать, поэтому нельзя, и Ханна утешается, кружа по комнате, проверяя свои сокровища, выуживает их из тайников и разглядывает. На пружинах под матрасом – самая маленькая ложечка из материного чайного сервиза. За книжками в шкафу – отцовский старый бумажник, потертая кожа истончилась как пергамент. Карандаш Нэта – от его зубов из-под желтой краски проступила древесина. Это все неудачи. Успехи утрачены: кольцо от отцовских ключей с работы; лучшая материна губная помада – «матовый розовый лепесток»; кольцо настроения, которое Лидия носила на большом пальце. Эти предметы были желанны, их искали, изымали из Ханниных рук. «Это не игрушка», – сказал отец. «До макияжа ты пока не доросла», – сказала мать. Лидия выразилась прямее: «Не смей трогать мои вещи». Ханна закладывала руки за спину, наслаждаясь нотацией, серьезно кивала, запоминая их силуэты, стоявшие у ее постели. Когда они уходили, под нос бормотала все, что сказали, вновь рисовала их в пустоте, где они только что были.