Джек стоит поодаль, по ту сторону могилы, поджидает мать в тени большого вяза. Нэт пробирается к нему, припирает к стволу, и Ханна, застряв с родителями в толпе других взрослых, наблюдает за братом нервно.
– А ты что тут забыл? – осведомляется Нэт. Вблизи видно, что рубашка у Джека темно-синяя, не черная, и хотя штаны костюмные, на ногах старые черно-белые кроссовки с дыркой на носу.
– Эй, – говорит Джек, не отрывая взгляда от земли. – Нэт. Как оно?
– А ты сам-то как думаешь? – Голос, черт бы его побрал, срывается.
– Я пошел, – говорит Джек. – Маман ждет. – И после паузы: – Я очень соболезную.
Джек отворачивается, и Нэт хватает его за плечо:
– Да ну? – Он никогда никого не хватал за плечи. Он сейчас крут, как киношный детектив. – Полиция хочет с тобой поболтать.
Люди смотрят – Нэт почти кричит, Джеймс и Мэрилин оборачиваются, но Нэту плевать. Он придвигается ближе, стоит нос к носу с Джеком:
– Я же знаю, что она в понедельник была с тобой.
Джек наконец смотрит Нэту в лицо – испуганно сверкают голубые глаза:
– Она тебе сказала?
Нэт шагает еще ближе – надвигается грудью. В правом виске стучит кровь.
– Зачем? У меня что, своих мозгов нет?
– Слышь, Нэт, – бубнит Джек. – Если Лидия сказала, что я…
И осекается: подходят родители Нэта и доктор Вулфф. Нэт пятится, взглядом прожигает Джека, и отца (за то, что помешал), и вяз (за то, что не стоял подальше от могилы).
– Джек! – рявкает доктор Вулфф. – Что такое?
– Порядок. – Джек глядит на Нэта, потом на взрослых: – Мистер Ли, миссис Ли, я очень вам соболезную.
– Спасибо, что пришел, – отвечает Джеймс. Вулффы уходят по извилистой тропинке с кладбища, и теперь Джеймс хватает за плечо Нэта. – Ты что? – шипит он. – Твою сестру хоронят, а ты драться вздумал?
Джек бредет за матерью, оглядывается, встречается глазами с Нэтом, и у того нет сомнений: Джек напуган. Затем тропа сворачивает, и Джека больше не видно.
Нэт выдыхает:
– Эта падла что-то знает про Лидию.
– Ты с ума сошел – скандалить? Пусть полиция разбирается.
– Джеймс, – говорит Мэрилин, – не ори.
Она прижимает пальцы к виску, будто у нее мигрень, и зажмуривается. К ужасу Нэта, по щеке у матери катится темная капля крови. Нет, просто слеза, зачерненная тушью, оставляет грязно-серый след. У Ханны сердечко разрывается от жалости, она тянется к материной руке, но Мэрилин не замечает. Ну что ж, увы. Ханна сцепляет руки за спиной.
Джеймс роется в кармане пиджака, ищет ключи.
– Я везу твою мать и сестру домой. Остынешь – придешь пешком.
И морщится, не успев закрыть рот. В глубине души – в такой-то день – хочется успокоить Нэта, тяжело и утешительно возложить руку ему на плечо, обнять, в конце концов. Но Джеймс и так держится из последних сил: вот-вот лицо сомнется, подкосятся колени и он попросту рухнет. Он хватает за плечо Ханну. Та, по крайней мере, всегда делает, что велено.