– Что, все в облаках витаешь со своими астронавтами? – спросил он, цапнув яблоко из вазы. Засмеялся над собственной шуткой и вгрызся в яблоко, и даже через всю кухню Нэт расслышал, как треснула под зубами кожура. Мать слушала, как Лидия пересказывает свой сон, и не заметила. Про яйцо вообще забыла. Птичка в горле издохла, разбухла, и Нэт еле дышал.
Сейчас миссис Аллен на диване прерывисто всхрапнула. Пустила струйку слюны на подбородок. Нэт вышел на веранду, не затворив дверь, и спрыгнул с крыльца. Земля вмазала в пятки, точно электрический разряд. Небо раскинулось в вышине бледно-серой стальной крышей.
– Ты куда? – Из-за двери выглянула Лидия.
– Не твое собачье дело.
Может, миссис Аллен услышит, проснется, позовет их в дом? Не проснулась. На Лидию Нэт не смотрел, но знал, что она наблюдает, и вышел на самую середину дороги – вот пусть идет за ним, слабо? И она пошла следом.
До самого озера, до конца причала. Дома на другом берегу были точно кукольные – крохотные красивые макеты. В этих домах матери варили яйца вкрутую, или замешивали тесто для тортов, или запекали ребрышки, а отцы там, наверное, ворошили угли в барбекю, вилкой переворачивали сосиски, чтоб от гриля на них остались ровные черные полоски. Эти матери никогда не уезжали далеко-далеко и не бросали своих детей. Эти отцы никогда не били своих детей по лицу, не лягали телевизоры, не насмехались.
– Ты плавать?
Лидия сняла носки, запихала в туфли и села на краю причала рядом с Нэтом, болтая ногами. Кто-то забыл здесь Барби, голую, грязную и однорукую. Нэт отодрал ей оставшуюся руку и зашвырнул в воду. Потом ногу – нога держалась крепче. Лидия заерзала:
– Пошли домой.
– Скоро пойдем.
Под его руками голова у Барби повернулась, и лицо оказалось со спины.
– Нас наругают. – Лидия потянулась за носком.
Другая нога никак от Барби не отдиралась, и Нэт напустился на сестру. Его вело, равновесие ускользало, будто мир наклонили набок. Нэт и сам не понял, как это вышло, но все вдруг перекосилось, словно качели-доска, где сидят кто-то маленький и кто-то большой. Всё на свете – и мать, и отец, и даже сам Нэт – заскользило к Лидии. Это как гравитация – сопротивляться бесполезно. Все вращалось вокруг нее.
Впоследствии Нэт так и не разобрался, что он сказал тогда, что подумал, что лишь почувствовал. До конца жизни будет сомневаться, сказал ли хоть что-нибудь. А точно запомнит лишь одно: он столкнул Лидию в воду.
В воспоминаниях этот миг будет длиться вечно – в кадре Нэт, от всего мира отчужденный, и Лидия, исчезающая под водой. На этом причале перед ним промелькнуло будущее: без Лидии он останется совсем один. А спустя еще миг он понял, что от этого ничего не изменится. Земля под ногами по-прежнему перекошена. Даже без Лидии мир не выровняется. Он, родители, все их жизни закружатся, устремятся в пустоту, где прежде была Лидия. Их затянет вакуум, что она оставит по себе.