Я знала, что это глупо, нелепо, бесперспективно… Но млела от прикосновения его пальцев.
— Глупая, — повторил он и вдруг, притянув к себе, поцеловал.
У меня кругом пошла голова. От восторга и… отчаяния.
Я уперлась руками ему в грудь и толкнула, что было сил.
— Не смей! — закричала я, не заботясь, что нас может услышать госпожа Громова. — Я не она, слышишь?
Кто «она», он понял без объяснений. Опустил руки, отвернулся.
А я рванула к выходу. Уволюсь, завтра же! Я больше так не смогу!
И плевать, что я вылечу из института.
Лучше опять попрошусь в служанки к господину Мандору. Он не откажет…
— Аля, — тихо-тихо позвал меня Стэн.
— Да? — не оборачиваясь, я неохотно задержалась на пороге.
— Я поклялся своей принцессе. — Голос его звучал бесцветно. — И клятву не нарушу. Я нужен ей, понимаешь?
— Понимаю, — выдавила я, уже не вытирая слез.
Конечно, я все понимала. И даже, наверное, уважала его за это.
— Если бы не… — Стэн не закончил фразу.
А я едва могла дышать от переполнявших меня эмоций.
В голове билось дурацкое высказывание из моего мира: «История не знает сослагательного наклонения»…
Как я добралась домой, не помню.
Не раздеваясь, упала на кровать и взвизгнула: в бок что-то впилось.
— Ай! — Я машинально посмотрела, обо что ударилась, и обнаружила книгу. Это оказался толстенный том в кожаном переплете из «Аптеки для душ».
А ведь я совсем о нем забыла!
Наверное, впопыхах собираясь на работу, я переложила его с тумбочки.
Я открыла книгу почти машинально, просто стараясь занять хоть чем-то глаза и мысли…
И заснула только на рассвете, перевернув последнюю страницу.
Как ни странно, я проснулась всего через пару часов, но чувствовала себя свежей и бодрой.
Не хотелось больше грустить, думать о плохом, копаться в наболевшем.
Хотелось… Наверное, съесть кусочек чего-нибудь вкусного, надеть красивое платье, ощутить на коже теплые солнечные лучи…
Мелочи, которых я почти никогда не замечала.
Но сегодня они, эти крошечные кусочки радости, складывались в гармоничную мозаику…
Дверь в офис распахнулась еще до того, как я успела постучать.
На пороге стоял Стэн, судя по потрепанному виду, тоже проведший ночь без сна.
При виде него сердце забилось сильнее, но привычной боли я не почувствовала. Как будто внутри лопнул гнойник, и хоть рана еще оставалась, вся гадость из нее уже вышла…
— Алевтина, отлично выглядишь, — заметил секретарь, смерив меня внимательным (и недоверчивым!) взглядом.
Наверное, именно удивление в его голосе придало мне сил вздернуть подбородок и ответить с небрежной улыбкой:
— Спасибо, Стэнли.
Он поднял брови (до сих пор я называла его Стэном, млея от звучания этого имени), но ничего не ответил. Лишь вежливо придержал дверь.