Я пробежала глазами весь текст и чуть не села прямо в лужу. Это была претензия от «Харон-плюс»…
Я бочком-бочком выбралась из толпы и рванула в офис.
— Здравствуй, Алевтина! — радушно поприветствовал меня Стэн, буквально лучась улыбкой.
— Что это за история с каменным письмом? — прямо с порога жадно спросила я.
Стэн снова улыбнулся (какой же он красивый, когда улыбается!) и ответил:
— Проходи. Сейчас я сделаю чая и все тебе расскажу.
Никогда я так быстро не снимала пальто!
— Так что там?! — чуть не подпрыгивала я, пока Стэн неторопливо заваривал чай.
— Погоди! — Он процедил заварку, плеснул кипятка и придвинул ко мне.
— Рассказывай уже! — поторопила я, обнимая чашку окоченевшими пальцами.
— Насколько я понимаю, ты видела очаровательный камушек, презентованный гномами банку?
— Ага, — кивнула я.
— Гномы привезли его ночью, — объяснил он, помешивая ложечкой обжигающе горячий чай. — А утром пришли банкиры и почему-то начали вызывать милицию…
Я прыснула.
— А милиция ехать отказалась, — продолжил Стэн с улыбкой. — Камень никого не трогал, общественному порядку не угрожал, на нем даже непристойности какие-нибудь не написаны!
— Эти банкиры могли и дописать, — помрачнела я.
— В присутствии стольких свидетелей? — поднял бровь он. — Не думаю. В общем, милиция предложила банку идти в суд, потому что тут нет состава преступления, а есть гражданско-правовые отношения.
Ярко-голубые глаза Стэна лучились смехом, он явно был в восторге от находчивости госпожи Громовой.
— Ясно, — кивнула я.
Понятно, почему лепрекон так бесновался: работа-то стоит! И неизвестно, когда банковские служащие смогут попасть на свои рабочие места.
— Претензия получилась скромная, всего на одном камне. — Он отпил из своей кружки и потянулся за печеньем. — Но все необходимые реквизиты поместились.
— А они ее не сдвинут… ну, магией? — забеспокоилась я.
Грех портить такую шутку!
— Обижаешь, — усмехнулся Стэн, зачем-то макая печенье в кипяток. — Цверги так качественно зачаровали свою претензию, что теперь магия на нее не подействует.
И сунул в рот раскисшую выпечку.
М-да. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»
Хотя в данном случае, конечно, как раз рукотворный.
— Слушай, — спохватилась я, — а разве вообще можно писать на камне?
— Разрешено все, что прямо не запрещено законом, — процитировал он один из основополагающих принципов современной юриспруденции. — Закон требует, чтобы претензия была составлена в простой письменной форме. Ты разве помнишь оговорки по поводу материала?
— Нет, — призналась я, чувствуя, как губы разъезжаются в улыбке.